Нередко люди говорят: «Я в храм не хожу регулярно, потому что работы много и вообще так тяжко жить»… И прочая, и прочая. Не хватает нам не свободных часов в неделю, а решимости душу спасать, уверен гость «Приходов» священник Александр Стародубцев, клирик Патриаршего подворья − храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной (на территории выставочного центра «Экспоцентр»).
В нынешнем году исполнилось десять лет Вашего служения у престола Божия. Каким был Ваш путь к этому? Вы родились в церковной семье, или Православие стало Вашим личным выбором?
− Мой путь к священнослужению, той величайшей милости, которую может дать Бог человеку, начался в ранней юности, наверное, с осознания того, что нужно выбрать то, чему, действительно, стоит посвятить свою жизнь. Мысленно сравнивая различные профессии и виды деятельности, при этом уже будучи христианином, я понимал, что самое высшее, главное и ответственное дело на земле для человека − это именно священство. Если нужно отдавать жизнь чему-то, то лучше всего − для самого главного. Наверное, это желание служить Богу и людям было дерзновением, но исполненным самых чистых побуждений.
Если говорить о конкретных жизненных обстоятельствах, то я родился не в церковной семье. Родители сами в храм не ходили. Но пути Господни неисповедимы. Так получилось, что меня уже с шести-семи лет очень сильно притягивало все, связанное с Церковью. Мои друзья были верующими, их родственники − тоже. С кем-то из них я ходил в храм иногда. В те времена на улицах было спокойнее, совсем не так как сейчас, и дети моего возраста еще могли гулять сами. Иногда я слышал разговоры взрослых о Боге, Церкви – все это очень интересовало.
Мои родители расстались, но так устроил Господь, что вторая супруга моего отца оказалась глубоко верующей и постепенно через нее почти вся наша семья пришла к вере. Из детства запомнилось главное: то, что не было никакого насилия, действовал лишь личный пример родителей: посещение храма каждый воскресный день, а также накануне в субботу, участие в Таинствах, то есть повседневная жизнь была пронизана церковным духом. Вот это я видел, и желал креститься, что и произошло в 1993 году в храме Спаса Преображения в Переделкино.
Тогда мне было одиннадцать лет. Крестной стала папина супруга, моя вторая мама. Дальше началось еженедельное посещение Донского монастыря, потом несколько лет я прислуживал в алтаре − сначала в возрождающемся Сретенском монастыре, потом на подворье Пюхтицкого монастыря. После школы мне не хотелось поступать никуда, кроме того учебного заведения, окончание которого приблизило бы к главному в жизни. Так я поступил в Сретенскую семинарию.
Большинство клириков московских храмов учились в Московских духовных школах, расположенных в Троице-Сергиевой Лавре. Гораздо меньше тех, кто, как и Вы, окончили городскую − Сретенскую семинарию. Легче или сложнее получать духовное образование в центре мегаполиса?
− Для того чтобы сравнить, надо было бы поучиться в Московской православной духовной академии и семинарии, но я учился только в Сретенской семинарии. Понятно, что атмосфера и традиции семинарии в Лавре, возрожденной 70 лет назад, ни с чем не сравнимы, поэтому образование, полученное в Московских духовных школах сейчас, как и раньше, − это своего рода знак особого качества. Впрочем, и выпускников Сретенской семинарии сегодня в Москве уже немало и их уровень образования весьма высок − не случайно она занимает четвертое место из 36 в рейтинге семинарий Учебного комитета. Да и, думаю, та масса людей, которая ежедневно посещает Лавру, делает Сергиев Посад таким же «мегаполисом», как центр Москвы.
Где же легче? Думаю, что сложнее получать образование тогда, когда ты учиться не хочешь. А когда хочешь и понимаешь, что потеряешь время, если не будешь учиться, потеряешь возможность получить реальные знания, то при должном усердии Бог помогает везде, вне зависимости от географического положения.
В чем на Ваш взгляд особенность пастырского служения в условиях столицы?
− Особенность − в том многообразном различии людей, с которыми приходится общаться. Подготовиться полностью к этому в семинарии, думаю, можно только отчасти. Только получаемый со временем опыт общения с людьми всех сословий, разных национальностей и разного уровня образования, а, в первую очередь, Бог, Который сказал, что «сила моя в немощи совершается» (2 Кор. 12. 9) помогает совершать это тяжелое, но неимоверно радостное служение в столице.
Естественно, я говорю об особенностях столичного служения, исходя из опыта общения с теми людьми, которые приходят к нам в храм. Очевидно, что деревня − это один тип паствы, воинская часть – другой, а вот центр Москвы − это нечто особенное. Сам род занятий и уровень образования, приходящих к нам, говорит о том, насколько ответственно надо подходить к такому общению, быть готовым дать ответ «с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3. 15).
Вот примерный социальный и профессиональный уровень людей, которые за последние несколько дней пришли в храм с вопросами или просьбами о совершении тех или иных треб, рассказами о своих нуждах: профессор юрфака МГУ; сотрудник ресторана − мусульманин, уроженец Узбекистана, с просьбой о Крещении; жители Воркуты, приехавшие в Москву к будущему крестному отцу их ребенка с намерением крестить сына в столице; инженеры ЗАО «Экспоцентр» − выставочного центра, на территории которого находится храм; топ-менеджер какой-то финансовой компании из близстоящего делового центра; многочисленные родители больных, подчас смертельно больных, детей из больницы №9 имени Сперанского, которая совсем рядом с храмом… И вот всем надо помочь, в том числе найти выход в той или иной ситуации. Это сложно, и на свои силы надеяться дерзко. Помогает Господь. Об этом я и свидетельствую людям.
Ваш приходской храм находится в Сити. Это влияет на состав приходской общины? Есть ли среди прихожан те, кто пришел в Церковь, уже работая в деловом центре?
− Влияет. В будний день могут стоять молиться люди – мужчины и женщины, в деловых костюмах, исповедоваться, причащаться, и, поцеловав крест, убежать в этот самый центр. Или внезапно перед началом вечерни храм вдруг наполняется людьми, явно только что окончившими работу и пришедшими на акафист преподобному Серафиму, святителю Спиридону, или святителю Амвросию Медиоланскому. Это очень радостно, так как свидетельствует о том, что после тяжелых рабочих дней люди помнят о главном. Так что прихожане, работающие в центре, появляются. Помимо них есть люди, приезжающие издалека, просто полюбившие этот храм, давние прихожане Татианинского храма и чада отца Максима Козлова, настоятеля нашего прихода.
Реально ли современному москвичу, вынужденному отдавать работе гораздо больше времени, чем даже его родители, вести полноценную духовную жизнь?
− Не до конца соглашусь с формулировкой вопроса. Мои родители, например, работали с раннего утра и до позднего вечера всегда, родители супруги до сих пор с утра до вечера работают, да и по всей стране не ошибусь, если скажу, что работают люди не меньше. Поэтому сотрудники офисов, банков и прочих компаний, и условный современный москвич не сильно отличаются от людей, что жили раньше. Тип и темп работы поменялся − это да. Но это не главное. Думаю, и сейчас реально вести вполне полноценную духовную жизнь: регулярно молиться, ходить в храм еженедельно, участвовать в Таинствах. Делать в жизни главное, одним словом. Работа не должна быть на первом месте.
Все зависит от того, о чем и раньше говорил преподобный Серафим и многие другие святые угодники Божии, а также духовно опытные пастыри: не хватает нам не свободных часов в неделю, а решимости душу спасать − свою, детей, жены. Вот чего не хватает. Будет решимость − у человека и остальное «все приложится» (Мф. 6. 33).
У нас как, бывает, говорят: «Я в храм не хожу регулярно, потому что работы много и вообще так тяжко жить»… И прочая, и прочая. А надо наоборот: в храм пошел, в грехах покаялся, соединился с Богом в причащении Святых Христовых Таин, помня, что Спаситель сказал: «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15. 5), и тут смотрит человек − и в семье словно обновление, и дети начали слушаться, и работа идет в гору, и все получается. Не без искушений, но, в общем, все становится хорошо. В общем, Богу и Церкви в жизни надо больше времени уделять. Тогда и жизнь станет богоугодная.
У Вас многодетная семья. Что бы Вы посоветовали родителям, стремящимся воспитать детей настоящими христианами? Как вложить в детей любовь к Церкви?
Я с матушкой своих четверых детей еще воспитываю, поэтому говорить, что знаю точно, как вырастить христианина, еще рано. Со временем становится ясно главное: жизнь по евангельским заповедям − это лучшая проповедь. Видят тебя дети молящимся, дома или в храме, значит, есть надежда, что и сами станут молиться и в храм захотят идти сами, а не только по зову. Видят тебя честным и верным Богу и людям − значит, есть надежда, что и сами такие будут.
В общем, для воспитания любви к Церкви надо самим ее полюбить − ее Устав, службы, молитву, посты, жить в ней. Быть самим богобоязненными, то есть бояться согрешить осознанно, в первую очередь, чем мы особенный соблазн детям приносим. Молитву надо полюбить, чтобы времени службы мало было, чтобы не радоваться концу службы, а сожалеть: «Вот еще о чем забыл помолиться!»
Детей молитве учить надо в прямой связи с их жизнью, ведь каждый день им есть о чем молиться − столько всего происходит. Полюбив молитву, увидев ее силу, они получат опыт своей веры, полюбят искренне Церковь и Бога.
Вот начался год церковный, индикт новый, за год многое забылось, и надо поговорить с ними о праздниках, о святых дня. Сделайте день их святого настоящим торжеством, чтобы, как раньше, этот день был важнее дня рождения. Изучите жизнь святого, съездите к его мощам, если они доступны, сделайте так, чтобы он был небесным другом вашего сына или дочери, т.е. они к нему обращались за всем.
Слава Богу, сложилось так, что я преподаю детям Закон Божий уже восьмой год, и каждый год мы с ними раскрываем столько всего важного для нас и нашего духовного становления… Этот предмет мы должны изучать сами и рассказывать детям всю жизнь, чтобы, познав законы Творца, через исполнение их явить свою любовь Ему, чтобы когда-то услышать слова Господа: «Любящих Меня Я люблю» (Прит. 8. 17).
Follow
