Евангелие от Матфея, 6:22-33
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?
Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?
Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.
Сегодняшнее Евангелие, с одной стороны, настолько самодостаточно, чтобы что-либо добавить к нему в качестве комментария, а с другой стороны, настолько высоко, чтобы решиться применить его к своей жизни, что я не буду заниматься рассуждениями вокруг него. Приведу конкретные исторические примеры, которые свидетельствуют о том, что сказанное Христом в Евангелии, исполнимо, а не есть абстрактное умозрение, красивые, но нежизненные слова.
Свидетельство это – многими и многими православными христианами любимого подвижника благочестия XX века архимандрита Павла (Груздева), священника, который в юности еще застал красоту дореволюционной русской церковной жизни, много лет провел в лагерях, а после освобождения несколько десятилетий служил в разных храмах Ярославской области и более всего в городе Романове-Борисоглебске, нынешнем Тутаеве. Отец Павел – а к нему стекались множество и множество людей из Москвы, Петербурга, самых разных городов – любил рассказывать о пережитом в последние годы жизни. Два его рассказа напрямую иллюстрируют сегодняшнее Евангелие о том, как можно исполнить то, что кажется неисполнимым.
Первый рассказ такой. Еще достаточно молодым человеком в первые послевоенные годы будущий архимандрит Павел находится в лагере. Туда привозили тех, о ком мы знаем и по книгам Солженицына, – юношей и девушек, молодых и старых жителей Западной Украины. Их называли фашистами или бандеровцами, всех гребли под одну гребенку, и десятки, если не сотни тысяч людей оказались в лагерях.
Порядки в лагере были таковы, что пайку хлеба давали только на следующий день после прибытия, да и то уголовники старались всеми силами его утащить или отнять, так что прибывшие этапом оставались очень голодными. Отец Павел рассказывал, как одной привезенной этапом девушке, которой по виду было меньше 20 лет, хлеба не досталось, а до того еще два или три дня не кормили в поезде, в котором везли – это было обычным делом. И она сидела без сил и плакала, молодая и красивая, с огромной косой. А отец Павел хорошо работал. Он был сельский человек, физически очень крепкий, считался ударником труда, и ему полагались какие-то дополнительные выдачи продуктов. Он взял свой дневной паёк, подошел к ней и хотел отдать, а она, несчастный, бедный, брошенный в тюрьму человек, сказала (не зная, разумеется, что он монах и видя в нем просто молодого мужчину): «Я свою честь девическую за хлеб не продаю». И вот тогда он ей этот хлеб оставил, убежал, заплакал и запомнил этот случай на всю жизнь. Это исполнение правды Евангелия в своей жизни, той правды, которая сейчас, возможно, многим и непонятна, потому что, по современным меркам, что такого в том, чтобы уступить в физической близости, ради того, чтобы сохранить жизнь и силы? Разве это проблема? А заповедь Божия говорит о другом.
Второй рассказ отца Павла относится уже к концу 1940-х годов, когда он жил под Ярославлем, в Тутаеве. Время было очень голодное, и за хлебом и другими продуктами, которые выдавали только по карточкам, стояли многосотенные очереди.
В один из дней отец Павел стоял в очереди и приметил одного человека в шляпе и очках, который у него, как у рабочего, симпатии не вызвал – один из тех, кого он называл «такие интеллигентики». Может быть, это был учитель или конторский рабочий. Очередь двигалась медленно, погода стояла холодная, и вдруг вышла продавщица и говорит: «Сегодня хлеба привезли мало, хватит только на первых человек двести, остальным не достанется, так что не стойте». Где-то на пределе этого количества стояла женщина с двумя детьми. Она заплакала, собиралась уходить, потому что явно не попадала в чисто этих двухсот человек, и вот тогда из передней части очереди к ней подошел этот «интеллигентик» в шляпе и в очках, взял за руку и поставил на свое место в начале очереди. Она спросила: «А Вы-то как же?» – «Ничего, у меня есть». Отец Павел говорит, что этот эпизод он тоже запомнил на всю жизнь. Это тоже исполнение Евангелия вопреки закону выживания и благоразумия это тоже жизнь, о которой Господь говорит: «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф, 6:25). Ведь это не только про лилии, это про нашу жизнь, в том числе такую жизнь, о которой рассказывал отец Павел.
Может быть, если мы так прочитаем сегодняшнее евангельское повествование, оно окажется все же не набором красивых образов, а тем, что нам, как бы это ни было трудно и как бы ни хотелось жить по-другому, нужно в жизни исполнять, если мы хотим оставаться людьми.
Протоиерей Максим Козлов
Follow
