Храмовая икона прп. Серафима Саровского с частицей мощей
Престольный праздник: всенощное бдение
Все очень быстро выучивают, что церковный день начинается с вечера, что всенощная относится уже непосредственно к празднику и можно друг друга поздравлять. На всенощной под престольный праздник это особенно ощущается: уже настроение «наконец-то!» и икона преподобного Серафима в центре храма, хотя главное торжество еще впереди.
Будний день, шум близлежащей стройки, автомобили на набережной — праздник в храме еще заметнее, чем в воскресные дни, выделяется из окружающего «города-муравейника». Вырваться в праздник смогли явно не все, кто хотел бы, и места в крохотном храме хватает. Всенощная — это уже и сам праздник, и его тихая прелюдия. Только «свои», штатные священники и диакон, большинство лиц — знакомые.
Уже убраны цветами иконы (под цвет зеленой ризницы — зеленоватые с белым и желтым композиции), всё украшено, всё готово. Почти всю всенощную не иссякает очередь на исповедь.
На чтении Евангелия вспоминается, как эти же слова — «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы» (Матф. 11:28) — привели к монашеству преподобного Феодосия Печерского. Но в проповеди отца настоятеля речь пошла не о древности, не о первых христианах Ближнего Востока или Руси, а о том, что преподобного Серафима можно воспринять почти как современника. С Александром Пушкиным, например, они жили практически одновременно. Только вот введение ОПК в школах пока не продвинулось до того уровня, когда школьники будут твердо знать не только биографию «солнца русской поэзии», но и житие его преподобного современника.
Всенощная кончается в девять вечера, «церковный день» берет ночную паузу перед тем, как раздастся благовест к литургии. У стеночки ждет своего часа обитая алой тканью архиерейская кафедра…
Престольный праздник: архиерейская Литургия
За почти три года, что прошли со дня Великого освящения храма, уже прошло пять престольных праздников. Но всего во второй раз после освящения Литургию совершал архиерей — архиепископ Истринский Арсений, первый викарий Святейшего Патриарха. Его рассказ о втором обретении мощей преподобного Серафима стал драгоценным подарком к празднику для всех, кто был на богослужении.
Храм преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной — Патриаршее Подворье. Сам Святейший Патриарх в этот день совершал Литургию в домовом храме в резиденции в Переделкине, а на своем подворье в «Экспоцентре» благословил возглавить службу своему первому викарию — архиепископу Арсению.
В маленьком храме, где сначала казалось, что кафедра займет всё место, и куда советовали приходить на Литургию хотя бы за полчаса, чтобы не остаться на улице, хватило места всем. Настоятель храма протоиерей Максим Козлов отметил потом чувство той полноты церковного собора, которое возникает, когда архиерей совершает Литургию на обычном приходе: Церковь с большой буквы — там, где епископ. Притом что храм может быть не особенно примечательным: без многовековой истории, трехлетний, маленький, наполненный окрест живущими или работающими людьми. Как и в любом храме, здесь профессор, бизнесмен и домохозяйка могут объединиться вокруг главного.
Земная структура Русской Православной Церкви тоже была зримо представлена: владыке Арсению, кроме настоятеля храма — первого заместителя председателя Учебного комитета протоиерея Максима Козлова, сослужили благочинный Центрального округа и секретарь Патриарха Московского и всея Руси по городу Москве протоиерей Владимир Диваков, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей протоиерей Николай Балашов, преподаватель Московской духовной академии священник Антоний Борисов.
Молились на службе и те, кто был непосредственно причастен к строительству храма, — сотрудники администрации ЗАО «Экспоцентр».
Поместились, как ни удивительно, все или почти все. Конечно, видно было не всё и не всем: например, от стенки только по возгласам протодиакона можно было следить за тем, как облачался владыка Арсений, а потом во время службы над головами стоящих вокруг прихожан взмывали и сразу уходили вниз горящие свечи в дикирии и трикирии в руках архиерея. Зато всё было слышно в любой точке храма.
Во время Евхаристического канона прозвучали 12 положенных по Уставу ударов большого колокола-благовестника. Ольга, прихожанка нашего храма и сотрудница Учебного комитета, которая учится звонарскому искусству у звонарей Храма Христа Спасителя, рассказала, что звон во время Евхаристического канона предназначен для того, чтобы те, кто по тем или иным причинам во время Литургии оказались вне храма, собрались внутри него ко Причастию. Или – как получилось у нас – к моменту освящения Даров.
На колокольне не слышно возгласов Литургии, поэтому, чтобы первый удар был сделан вовремя, снизу звонарю дают сигнал. На престольный праздник использовали современные технологии: созвонились по мобильному, чтобы звонарь слышал, когда начинать. Ритмичность и периодичность остальных ударов «рассчитывали» уже без всякой техники: между ними просто читаются определенные молитвы. По секундам определить время ударов таким образом, конечно, не получается, но ведь и Литургия служится не по часам, а буквально как Бог даст.
12-й удар должен быть сделан непременно до молитвы «Достойно есть, и на праздничной Литургии в серафимовском храме всё сошлось в точности как надо.
Перед Причастием священник нашего храма отец Александр Стародубцев, руководитель проекта дистанционного образования Учебного комитета, рассказал о житии и подвиге святого покровителя храма — преподобного Серафима Саровского.
А после Литургии и молебна архиепископ Арсений поделился воспоминаниями о том, как одним из первых прикоснулся к мощам преподобного Серафима во время их второго обретения — в Музее истории религии и атеизма в Ленинграде (ныне это — кафедральный Казанский собор в Санкт-Петербурге). Конечно, владыка Арсений уже рассказывал эту историю раньше в разных обстоятельствах. Однако во время живого рассказа, когда к негромким словам приходилось так напряженно прислушиваться, что все теснились у амвона и у выхода из храма снова стало нетесно, протянулась еще одна невидимая ниточка между совсем юным приходом и его пребывающим в Вечности святым покровителем. Этим рассказом хочется поделиться как самым дорогим подарком к празднику, как словесной иконой не только нашего, но и всероссийского почитания преподобного Серафима Саровского.
Слово Высокопреосвященнейшего архиепископа Истринского Арсения:
Это было в далеком от нас 1990 году, в тогда еще Советском Союзе. Примерно в ноябре или октябре Святейшему Патриарху Алексию II позвонил Станислав Алексеевич Кучинский — директор Музея истории религии и атеизма, который находился в нынешнем кафедральном Казанском соборе в Петербурге, тогда Ленинграде. Он звонил с сообщением, что при разборе запасников музея было обнаружено что-то вроде большого гобелена, в котором находился скелет человека. Все кости лежали отдельно друг от друга, и единственное, что побудило обратиться к Святейшему Патриарху, – это рукавичка, которая лежала вместе с останками. На ней было написано: «Преподобный Серафиме, моли Бога о нас». Этот вопрос тогда и подвиг Станислава Алексеевича Кучинского обратиться к Святейшему Патриарху Алексию. За годы пребывания Святейшего Патриарха в Петербурге, когда он был митрополитом Ленинградским и Новгородским, у него установились довольно добрые, хорошие отношения с директором музея, который расположился к Церкви и, не глядя на все министерства и ведомства, потихонечку стал возвращать святыни. Особенная договоренность у них была о том, что останки людей мы чтим, стараемся, чтобы могилы и захоронения были в порядке, и почему же тогда те, кто задолго до нас жили и стали святыми, должны быть музейными экспонатами? И вот когда Святейший убедил директора, что это не соответствует ни морали, ни культуре, директор стал отдавать останки святых или святые иконы, которые были выставлены в музее. Так вот и с преподобным Серафимом получилось.
Незадолго до того приснопамятный архиепископ Евгений (Ждан) в 1987 году был посвящен во епископа Тамбовского и Мичуринского и прибыл в Тамбов. В прежнем кафедральном соборе тогда находился краеведческий музей. Конечно, в советское время на собор можно глядеть, о чем-то думать, но вернуть его не представлялось возможным. Имея маленькую, не больше храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной в Москве, Покровскую церковь, которая считалась кафедральным собором, владыка Евгений предпринял неимоверные усилия, чтобы найти какое-либо свидетельства о святителе Питириме Тамбовском. Во время этих исследований, которые он провел в различных открытых и закрытых архивах, он случайно наткнулся на одну опись, которая была сделана сотрудниками НКВД, направленными в Саров для вскрытия святых мощей. Они протоколировали достаточно скрупулезно, единственно сантиметры не поставили, описано все настолько замечательно и хорошо, что когда он мне рассказывал, в памяти это осталось очень сильно. И конечно, после известия от директора музея Святейший стал в первую очередь беспокоить владыку Евгения: не сохранилась ли у него копия этого описания. Таким образом, какие-то предварительные материалы были найдены.
Это нигде широко не объявлялось, делалось тихо, ажиотажа никакого не делали, и вот 24-го, по-моему, или 23-го декабря мы вечерним поездом из Москвы отбыли в Петербург — еще Ленинград — с владыкой Евгением. К нам присоединились некоторые священнослужители Санкт-Петербургской епархии, которые участвовали в освидетельствовании этих святых мощей. Мы поднялись в помещение наверху Казанского собора и туда в рогоже были принесены святые останки преподобного Серафима. Мы были поражены янтарностью костей, настолько это был восковой, светлый желтый цвет. Все фрагменты, связанные со скелетом человека, были, только отсутствовали фаланговые части. Но вы сами знаете: много было почитателей, самые малые части преподобного еще до революции распространились по миру.
Мы обратили внимание на такой момент. Вы знаете, что когда разбойники его били, крест, который висел на груди, ему вдавили. И действительно, эта грудная кость у него прямо вдавлена, не так, как у обычных людей. Это первое. Второе – лобовая часть очень отличалась от всего черепа. Был маленький кружок — гораздо светлее всего остального, настолько он был верующими зацелован, когда мощи выставлялись в раке для поклонения. И там же находилась скуфейка. Вы когда святые мощи посещаете, вы знаете, как делают: небольшое отверстие на скуфейке и золотая пластинка, которая на часть мощей накладывается, чтобы не все открывать, а какую-то часть. И вот то, что драгоценным металлом было отделано, это отодрали, а саму скуфейку оставили, так она там и была. Конечно, мы сразу же позвонили Святейшему и все доложили.
На праздник Рождества Христова 1991 года на вечернем поздравлении Святейший Патриарх Алексий, заканчивая свою речь в Елоховском соборе, сказал: «Хочу еще вам сказать об одной радости, которой Господь посетил нас. Обретены мощи преподобного Серафима Саровского». И надо было слышать, какой вздох по всему народу в соборе прошел! Это редко можно такое услышать!
Дальше был отъезд из Ленинграда и встреча мощей в Москве. Так как была еще советская власть, нас не пустили пройти из Лавры к Московскому вокзалу по Старо-Невскому проспекту, и мы подошли по параллельной улице. Вы знаете, это было вечернее время, после девяти вечера, и из Лавры св. Александра Невского вытекало такое количество людей со свечами! Тихое, спокойное пение, молитва — это настолько было поразительно для города — колыбели революции! Жители не могли понять, что происходит: нескончаемая масса людей, как река, пение тихое, все идут на Московский вокзал. Пассажиры, я думаю, почувствовали себя немножко неуютно: не осталось места на перронах и в залах, когда все заполнилось верующими питерцами (тогда ленинградцами). Пока поезд не ушел, они стояли и пели или величание, или другую молитву, но не торжествующе-громкую, а носящую оттенок печали и сожаления, что святыня уходит от них. Это нужно было почувствовать! И я помню, когда мощи преподобного внесли в вагон и поезд тронулся, все люди опустились на колени…
Но самое потрясающее – это было шествие преподобного из Москвы в Дивеево. Это был 1991 год, крестный авто-ход — на машинах. Но с нашим народом очень сложно справиться, когда он святыню почует! Патриарх – не Патриарх, а им святыня нужна! И духовный восторг настолько силен! Поражает то чувство благоговения и восторга, с которым как в городских, так и в сельских селениях встречали преподобного. Вся дорога, по которой мы двигались, была усыпана цветами. Люди молились, кланялись, когда приближался автопоезд, а в селениях в домах срезали цветы и клали на дорогу. Это было проявление веры нашего народа и уважения к святыне. Они не искали чуда. Они знали, что остановки у них в селении не будет, и искали, как выразить свое благоговение и почтение. Они были рады, что святыня обрелась и преподобный шествует в Дивеево! И это было главное.
Фотографии Александры Соповой, Максима Дмитриева и сайта Центрального Викариатства (www.центрвик.рф).
Follow
