Мы публикуем еще один рассказ-впечатление от паломнической поездки в Вологду, Ольги Богдановой.
25-28 декабря прихожане храма преподобного Серафима Саровского на Краснопресненской набережной совершили поездку в зимнюю Вологду. Выехали вечером 25 числа, вернулись рано утром 28-го, так что полных вологодских дней было два. О них и расскажем.
26 декабря. Вологда — Кириллов — Ферапонтово – Вологда
На Вологодский вокзал из Москвы прибываем рано — в 5.12 утра. На перроне отец Максим быстро считает по списку всех прибывших (отмечает тех, кто присоединится позднее), все вместе идем в автобус и едем в гостиницу. У нас есть три часа, чтобы отоспаться. Далее — быстрый завтрак (шведский стол, очень вкусно!) и выезд в Кириллов.
129 км — это примерно два часа дороги. Наш экскурсовод Вера Львовна успевает рассказать немного и про историю Вологды, по которой мы проезжаем, и ее окрестностей. Особенно запоминается история создания знаменитого вологодского масла.
Масло в окрестностях Вологды делали издавна, и в какой-то момент один из иностранных предпринимателей, который занимался в этих местах производством масла, решил отправить свою продукцию на всемирную выставку. Масло забраковали: из-за того, что коровы питались травой, выросшей в болотистой местности, масло имело характерный привкус. Местные жители его не замечали, так как не знали другого вкуса молока и масла, а дегустаторы из других стран сразу распробовали. Что делать с маслом, в котором все, кроме привкуса, было отлично, не знали. Решение нашел Николая Васильевич Верещагин, брат знаменитого художника-баталиста. Опытным путем он выяснил, до какой температуры нужно нагревать сливки, чтобы болотный привкус пропадал, а остальные качества не терялись. Масло отвезли на выставку в Париж, и там оно завоевало первую премию. С тех пор вологодское масло стало называться «Парижским», а его ореховый привкус стал известен всему миру. Уже во времена СССР название сменилось на «Вологодское».
Из-за особенностей приготовления настоящее вологодское масло дорогое и хранится не очень долго. Поэтому рекомендуют его покупать в Вологде в керамических или деревянных кринках. Тогда можно довезти, например, до Москвы.
Вологодская земля славилась не только маслом, но и деревянной архитектурой и льном. Льняных полей почти не осталось, а музей деревянного зодчества мы успеваем мельком увидеть из окна автобуса: спешим успеть при свете дня посмотреть фрески Дионисия в Ферапонтовом монастыре.
Ферапонтово оставило самое сильное впечатление. Сохранившиеся с самого начала XVI фрески Дионисия — самое настоящее чудо, которое трудно описать словами, потому что лучше видеть. Из того, что запомнилось — одна из основных сюжетных линий, которую можно проследить во фресках центральной части собора — содержание Великого Акафиста, который посвящен Божией Матери. Часть фресок посвящены Вселенским соборам. В куполе — традиционно- Господь-Вседержитель. Фигуры нарисованы настолько бесплотными, легкими, можно сказать, небесными, что не замечаешь, насколько их много. А если рассматривать фрески внимательно, оказывается, что роспись собора — это на самом-то деле достаточно сложно устроенная многофигурная композиция.Особое впечатление — небесно-синий фон, который, как говорят, меняет оттенки при разном освещении.
Глядя на это чудо, невольно задаешься вопросом: что за человек был иконописец Дионисий? И речь даже не о его мастерстве. До какой же степени внутренне свободным, сильным и любящим Бога человеком он был, что отваживался писать не так, как другие, а так, как видел и чувствовал именно он, не обращая внимания на чужие вопросы и замечания. Он знал, что делает, знал и понимал, для Кого это делает, и шел по своему пути, никуда с него не сворачивая.
Еще интересно, что, если стоять снаружи собора и смотреть на его вход, оказывается, что здание асимметрично. Это не ошибка строителей: собор стоит немного под углом к святым вратам монастыря. Если стоять и самых врат, оказывается, что за счет асимметрии собор зрительно выглядит безупречно симметричным. Узнаешь об этом и поражаешься гению архитекторов.
Отдельная история — рассказ о кропотливой многолетней реставрации, точнее же, консервации фресок Дионисия. Благодаря этому труду сегодня мы имеем возможность видеть это чудо.
27 декабря. Вологда- Спасо-Прилуцкий монастырь— Покровское — Вологда (вокзал)
Рано утром собираем вещи и едем на Божественную литургию в Спасо-Прилуцкий монастырь. Несколько возгласов на богослужении произносит наш батюшка, отец Максим Козлов. После службы насельник монастыря отец Александр ( «Я тут возглавляю направление по борьбе с молодежью», – представляется он) проводит небольшую экскурсию. Рассказ батюшки — поток шуток и вероучительных истин. Рассказывает он до того энергично и обаятельно, что какой-то ребенок, не имеющий отношения к нашей группе, задерживается, чтобы послушать отца Александра, и его папе (судя по одежде, тоже священнику) с большим трудом и не с первой попытки удается уговорить малыша оставить экскурсию и все-таки поехать домой.
Одно из последних мест, у которых мы задерживаемся в Спасо-Прилуцком монастыре — могила поэта Константина Николаевича Батюшкова. А так ведь и не вспомнишь, что умер он в Вологде и похоронен здесь.
По итогам экскурсии мы все очень замерзаем. Видимо, из-за влажности. Насмотревшись на снег и ощутив на себе декабрьский мороз, минут 10 греемся в монастырской лавке и бежим в автобус, чтобы ехать обедать.
Отец Максим идет на встречу с владыкой, поэтому в местное кафе «Огород» (кстати, очень вкусное и чем-то напоминающее «Му-му») едем без него. Обедаем, обмениваемся впечатлениями, пьем морс и чай… Беседа и обед текут неторопливо, и в какой-то момент приезжает отец Максим. Все на удивление быстро заканчивают обед, встают и одеваются, чтобы поскорее продолжить маршрут. Это если учесть, что батюшка ничего не сказал, а просто вошел и только потом стал интересоваться, как у нас дела и как понравилась экскурсия. Одним словом, вот что значит дисциплина.
Следующий пункт маршрута – музей кружева в Вологодском Кремле. На самом деле, о наличии Кремля в Вологде можно говорить только условно: некогда царь Иван Грозный размышлял о переносе столицы в Вологду. Начали строить протяженные крепостные стены, но в итоге полностью построили только одну. Переносить столицу в Вологду царь передумал, а кремль, в общем-то, за ненадобностью и из-за того, что финансирование прекратилось, так и не был построен.
Тем не менее, исторический центр города – соборная площадь с Софийским собором ( который чем-то напоминает новгородский Софийский собор и Успенский собор Московского Кремля одновременно), колокольней и Вологодским музеем-заповедником и музеем кружева.
Музей кружева – это собрание красоты, о которой трудно рассказать словами. Даже когда экскурсовод рассказывает об истории кружевного искусства, понятно, что самое ценное тут – не услышать, а посмотреть. В музее собрана коллекция сокровищ: европейские и местные кружева, кружева старинные, современные, кружева, которые можно использовать в повседневной жизни (накидки, воротнички) и которые делались специально для выставок (большие скатерти). Любопытный раздел выставки – кружева времен СССР. Следуя, скажем так, настроениям эпохи, кружевницы экспериментировали и выплетали не только традиционные узоры, но и то, что соответствовало духу времени. В экспозиции музея – скатерть с выплетенной сельскохозяйственной техникой (кружевные трактора), кружева с эмблемой СССР, выплетенные портреты Калинина и Ленина, карикатура на священника, мавзолей Ленина на красной площади (да-да!) и много чего еще. Из современных работ очень симпатично смотрится скатерть «Кот ученый»: главный герой композиции – смотрящий с прищуром упитанный кот, как говорят, «срисованный» кружевницей с собственного любимца.
Уникальный экспонат – свадебное платье 1960-з годов: одна из местных жительниц сплела его для свадьбы своей дочери по моде тогдашнего времени: короткое, очень по фигуре. А потом его, как экспонат, передали в музей.
Про колокольню есть своя история. Когда Петр Первый начал Северную войну, был издан приказ, чтобы колокола (не все, но значительную часть) переплавляли на пушки. Вологжанам «по разнарядке» досталось построить корабли для флота, и о старинных колоколах на главной колокольне никто не переживал. Приехав принимать корабельные работы, Петр возмутился, увидев, что два десятка колоколов по-прежнему на колокольне, и велел немедленно их снимать. Тогдашний звонарь – одноногий человек – в последний раз решил подняться на колокольню и в середине дня, совсем не по Уставу стал звонить, но не праздничный звон, а «Комаринскую». Мастерство звонаря было так велико, что царь Петр заслушался и велел позвать к себе звонаря. Ему объяснили, что придется ждать, так как на одной ноге звонарь с колокольни будет спускаться долго. Тогда Петр сам поднялся на колокольню, обнял звонаря и приказал, чтобы все вологодские колокола остались на месте.
Другой вологодский случай с Петром связан с одним из городских храмов. Храм был расписан фресками, можно сказать, в лубочном стиле. Может быть, их хотели оставить так, может быть, сделали, планируя потом написать новые фрески… Царь заглянул в церковь и, осмотрев убранство, сказал: «Зело красиво». После такой оценки государя фрески никто записывать не рискнул, так они и сохранились до сего дня.
Нас ждет последний (чисто хронологически, но не по глубине впечатлений!) пункт маршрута — родовое имение святителя Игнатия (Брянчанинова) Покровское.
По дороге заезжаем на комбинат за вологодским маслом (рассказ о его истории в первый день действительно впечатлил!). Покупаем масло, конфеты, варенья из северных ягод — в подарок родным и друзьям и к новогоднему столу.
По пути (поскольку ехать до усадьбы минут 45) смотрим в автобусе фильм про святителя.
У его родителей первые два ребенка умерли, потом детей не было, они усердно молились, и затем у них последовательно родилось 16 детей (до взрослого возраста дожили не все). Весь фильм пересказать трудно. Поразило, насколько строгим было воспитание в доме Брянчаниновых: суровые закаливания (после купания в местной речке будущий святитель Игнатий простыл так, что на всю жизнь подорвал здоровье), строгая дисциплина, мало еды (дети помещика с завистью смотрели на деревенских, которые утром могли не только чаю попить, но и поесть хлеба) и очень много уроков. Времени на общение с родителями почти не было (те были заняты хозяйственными делами – надо же было прокормить всю семью!), и будущий святитель часто обращался к природе. Домашние занятия не прошли даром: в 15 лет на вступительных экзаменах в Военное инженерное училище в Санкт-Петербурге он показал лучший результат при том, что на 30 мест претендовали 150 молодых дворян. За блестящие успехи в учебе он получал стипендию от императрицы и считался императорским пансионером. Но призвание свое молодой человек чувствовал совсем не на государственной службе: он понял, что его путь – служить в Церкви. Родители категорически не приветствовали такой ход мыслей старшего сына. Больше того, отец использовал связи и добился того, что митрополит запретил старцу Леониду из Александро-Невской Лавры принимать молодого Брянчанинова. После выпускных экзаменов будущий святитель очень просил об отставке, но на это был наложен личный запрет государя. В результате после года государственной службы стало ясно, что подорванное с детства здоровье молодого Брянчанинова действительно делает его неспособным к государственной службе. Он получил отставку и уехал в пустынь, где в то время подвизался старец Леонид. Узнав о решении сына, родители прекратили с ним общение и перестали высылать деньги. Общение с отцом возобновилось только когда святитель Игнатий стал архимандритом в Троице-Сергиеву пустынь в Стрельне.
Само Покровское — как из сказки. Высокие деревья в приусадебном саду (лесу?) подсвечены синими, фиолетовыми и зелеными небольшими прожекторами, которые стоят на земле. Впечатления от разноцветного снежного леса дополняет снег, который волшебно падает в лучах света, как разноцветное конфетти.
Сначала мы идем в храм, в котором был крещен будущий святитель Игнатий, читаем молитву и поем тропарь перед его иконой. Потом переходим в дом. Приятный сюрприз при входе -не полиэтиленовые, а тканевые бахилы с узором, такие очаровательные, что жаль надевать их на сапоги! В доме — тот непередаваемый запах, который бывает, когда топят дровами. Есть полное ощущение, что мы на самом деле не в музее, а в 18 или 19 столетии.
Экскурсовод проводит нас сперва по комнатам первого этажа, затем — на второй и третий этажи особняка, который снаружи кажется совершенно невысоким и едва ли не кукольным. Удивляют две детские комнаты. Если учесть, что у родителей святителя Игнатия было 16 детей, из которых в какой-то момент осталось только 9, выходит, что в каждой из двух комнат жило по крайней мере 4 ребенка одновременно. А размер комнат такой, что впритык поместятся 4 кровати и шкаф для одежды, может быть, еще стеллаж для игрушек. И чудом можно было бы втиснуть между ними один письменный стол.
В детские не допускался никто, даже из родственников — некоторые и то с позволения родителей. О том, чтобы привести друзей, речи не было (впрочем, их и некуда было привести, жили очень тесно). Зато от основного коридора комнаты отделяли ширмы. В комнате мальчиков за ширмой спал дядька, а у девочек — нянька. Будущего дядьку выбирали в деревне, когда рождался первый мальчик, няньку – с рождением старшей девочки, обоим было около 10 лет. Когда господские дети подрастали, дядьку и няньку брали в дом. Им нельзя было создавать свои семьи, зато считалось, что они стали домочадцами господ. А забота их была — непрестанный присмотр за хозяйскими детьми. Вот и думай, завидная это судьба или нет.
Уезжать из Покровского очень жалко! Мы еще раз смотрим на волшебный цветной лес, садимся в автобус и направляемся на вокзал. По пути успеваем посмотреть небольшой отрывок из фильма про святителя Игнатия.
В Вологде Вера Львовна провожает нас почти до платформы, вскоре подходит поезд, мы садимся и едем в Москву.
Вологодская поездка — чудесный подарок к новому году. Слава Богу за все
Follow
