Часть 1.
Часть 2. СОФИЯ НОВГОРОДСКАЯ
Кремль доступный
Из Юрьева монастыря мы поехали в самый центр Новгорода. Снова обращали внимание на названия улиц: Сенная, Московская, Розважа. Название последней происходит от древнего русского имени “Развад”, что, как легко догадается читатель, устанавливается с помощью “Яндекса”, но, согласитесь, непонятность от этого лишь увеличивается. Вот что примечательно. В советское время улица Розважа была переименована в “Садовую”, но, несмотря на нейтральность такового названия, городские власти в 1991 г. вернули старое непонятное имя. Оно, кстати, упоминается в летописи, в связи с одним из городских пожаров, в 1143 году – это поражает воображение, как и то, что в современных новгородцах живет, очевидно, историческая память. Ни одного другого города не вспомнить, где бы так решительно восстанавливались названия улиц. Скорее вспомнишь Екатеринбург, где Храм-на-Крови стоит на проспекте Карла Либкнехта, а к нему от вокзала идешь по проспекту Свердлова… Еще одно удивительное название в Новгороде: улица Газон, бывшая при советской власти улицей Горького.
Приезжаем в такое место, где сразу бросается в глаза: кольцо сувенирных палаток. Стоят и еще автобусы, возникает («антипаломническое») ощущение туристической индустрии. Отец Максим говорит: “На сувениры отведем только десять минут и только после того, как вернемся к автобусу”. Идем Кремлевским парком. Много гуляющих, день выходной. Мальчик лет четырех-пяти, слышно, спрашивает у мамы: “А что это за дяди в черных платьях?” – он, очевидно, не подозревал о существовании священников и спрашивал про наших отца Максима и отца Дионисия .Зеленый ров и красные стены Кремля. Только цветом стен и напоминает новгородский Кремль наш московский. Здесь нет чужеродных зданий, вход на территорию свободный и разрешен, как потом мы узнали, с шести утра до двеннадцати ночи.
Отец Александр
Вот оно – сердце города: где София, там и Новгород. Входим в храм и встречаем в притворе отца Александра Ранне, который будет знакомить нас с этим святым местом. Два слова об отце Александре. Он – штатный клирик Софийского собора г. Новгорода, историк, доцент Санкт-Петербургской духовной академии, председатель епархиального (Новгородской епархии) Отдела по религиозному образованию и катехизации. Отец Александр (и мы это живо почувствовали) открыт для общения, а его беседы и публикации показывают, какую активную общественную позицию он занимает и как умеет выразить необходимость ответственности каждого русского церковного человека за Церковь.
Приведем несколько публикаций отца Александра и ссылку на беседу на телевидении:
1) интервью 2012 г. (после памятного «весеннего антицерковного обострения»)
3) слово памяти митрополита Никодима:
(прот. Александр в молодости был иподиаконом митр. Никодима Ротова, его воспоминания ценны для нас и автобиографическим материалом);
Не будет преувеличением сказать, что мы буквально заслушались отца Александра. И если б не намеченная программа, готовы были бы слушать его и слушать. Говорит он просто и ясно, и не в ярких фигурах речи заключается его красноречие. Но в той особой, не «информативной» только, основательности, которая чувствуется за его словами. Говоря, например, о частых пожарах в древнем Новгороде, о том, что город был построен из деревянных домов, и храмы были деревянные, говорит отец Александр о дубовых рощах, окружавших Новгород, и так произносит слово «дубы», что ты чувствуешь и мощь этого дерева, и крепость построек из него. «А когда случался пожар, жителям казалось, что наступил конец света. Вот представьте, лопаются горящие дубовые балки и перелетают на другой конце Вохова, так что и там начинается пожар…» – говорит отец Александр, и мы – представляем! Связь времен осуществляется в человеческом сердце, и удивительно, когда это чувство – сообщается, когда ты заражаешься им… Такое впечатление (думаю, многие со мной согласятся), что до знакомства с отцом Александром Ранне ты был «Иваном, не помнящим родства», а теперь о корнях своих живым образом вспомнил.
Даже просто перечислить и лишь кратко рассказать обо всем, чего коснулся отце Александр в часовой беседе с нами, не представляется здесь возможным. И мы обратимся только к самому важному.
Собор
Освященный в 1051 году, Софийский собор был построен, скорее всего, теми же мастерами, что строили и собор св. Софии в Киеве. Но украшать его мозаикой, как предполагалось поначалу, было слишком дорого, и решили – расписывать фресками. Святитель Никита (ум. 1108 г.) долго копил деньги на роспись, но только при епископе Нифонте (на новгородской кафедре 1130 – 1147 гг.) роспись была осуществлена. В конце XIX собор был реставрирован, и новую роспись (как уже отмечалось, когда речь шла о Георгиевском соборе Юрьева монастыря) нельзя считать удачной. Но она бесконечно ценна для нас тем, заметил отец Александр, что по сюжетам в точности соответствует росписи XII века. Так в притворе храма росписи относятся к сюжетам только Ветхого Завета. Почему? Потому что здесь стояли, как и в первые века христианства, те, кто готовился ко святому крещению, также и те, кто каялся в серьезных грехах. Лишь после отпущения грехов, а для оглашенных – после крещения, можно было войти в центральную часть храма, туда, где принимал пришедшего сам Христос: «Неслучайно мы проходим как бы через образ Христа. – говорит отец Александр – Во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Пройдемте» – и мы проходим в центральную часть храма, в какой-то степени (так действует рассказ нашего вожатого) заново переживая обращение ко Христу.
Отец Александр с отцом Максимом прошли в алтарь, царские врата были открыты, и нам показали престол Софийского собора. Престол напрямую связан – с Гробом Господним. Один из новгородских паломников XIII века, будущий архиепископ Новгородский Антоний был в Константинополе (в 1200 г.) незадолго до его разрушения крестоносцами (в 1206). Существует известие, что будущий святитель привез из Константинополя «гроб Господень»… «Как это так? – вопросил отец Александр – привезти гроб Господень?». И разъяснил, что мраморная плита, находившаяся в древности на месте погребения Спасителя, была со временем перенесена в Константинополь, и скорее всего (так соглашается большинство ученых), была привезена мера этой плиты, «мера Гроба Господня», что подтверждается и тем, что в библиотеке Софийского собора хранилась лента с печатью: «Мера Гроба Господня». И престол Софийского собора был сделан «в меру Гроба Господня». Сохранились древние столпы, на которых лежала та плита, что служила престолом – они видны внизу под стеклом священникам, совершающим богослужение. Недавно был восстановлен, а точнее, воспроизведен, тот древний престол «в меру Гроба Господня», и, хотя он непохож на канонические православные престолы в наших храмах, стоило так поступить, считает отец Александр, чтобы сохранять память о древней церковной традиции.
Отец Александр обратил также наше внимание на мозаику на стенах алтаря – на главной апсиде. Это мозаика, большей частью, XI века, так же, как и епископское место. Пол храма был на два метра ниже (вот столпы древнего престола и видны внизу), но епископское место поднималось
Икона «Знамение»
Одна из главных святынь собора – икона «Знамение» Божией Матери, она относится к XII веку, т.е. времени, когда церковное искусство в Новгороде достигло высочайшего уровня. Предание, связанное с этой иконой никого не оставит равнодушным. Но, чтобы обратиться к нему, отцу Александру пришлось напомнить нам, как Новгород получил свои привилегии. Ярослав Мудрый поссорился со своим отцом, равноапостольным князем Владимиром и вынужден был бежать к варягам. Потом, уже после смерти отца, он возвратился на Русь со своей дружиной, и новгородцы помогли получить ему киевский престол. Вероятнее всего, в то самое время князь Ярослав и дает особые привилегии Новгороду, которыми долгое время тот и пользовался. Привилегии были довольно широкими, относились они и к торговле. Город богател, а новгородские купцы (которые были агрессивными и несговорчивыми) без стеснения завоевывали рынок по всей Руси – с чем, естественно, другие города не могли согласиться. И вот, однажды Новгород нарушил торговые соглашения с Торжком, что дал повод суздальский князю Андрею Боголюбскому собрать огромное войско, со всей Руси, со всех княжеств – чтобы наказать новгородцев. Была зима 1169 года, февраль, начало Великого поста, когда город был осажден войсками князя Андрея. Исторически доказано, что в это время новгородской дружины в городе не было – защиты никакой. В те времена, если, в порядке междоусобицы, город оказывался захвачен, то поступали с ним очень жестоко – отдавали на разграбление. «Ну вот представьте себе, – говорит отец Александр. – Огромное войско, ему надо платить, его надо кормить. А за счет чего? За счет тех, кого пришли грабить. Новгородцев должны были не только разорить, но еще и на Восток продать в рабство». Новгородский святитель Иоанн, очень почитаемый в то время, молился усердно в Грановитых палатах перед иконой Спаса Нерукотворного. И ему был голос: пойти в церковь Спаса на Ильине, взять эту икону и идти с ней крестным ходом к стенам города. Так и было сделано. Крестным ходом прошли к церкви Спаса Преображения, взяли икону и пошли с ней обратно, через Кремль, к Десятинному (древнейшему – к сожалению, от него остались теперь только стены) монастырю. Вышли с иконой на стену… «Они шли просить мира! – рассказывает отец Александр. – Мол вы православные и мы православные, давайте мириться. Но какое уж тут мириться. Полетели стрелы. И одна из стрел попала прямо в икону. Вот смотрите, прямо над глазом утрата краски». – отец Александр аккуратно показал это место концом мизинца. Удивительно было смотреть.
А отец Александр продолжал: «Икона отвернулась от суздальцев, из глаз ее потекли слезы, и епископ Иоанн, встав на колени в своих священнических одеждах, собирал слезы Богоматери. Впоследствии возникла красивая легенда о том, что слезы эти превращались в крупные грушевидные жемчужины. И был драгоценный оклад с такими жемчужинами – во время революции он был утрачен. Помутилось сознание у суздальцев, видимо, стали они спорить, мириться или нет, и как это так, что стрела попала в икону, стали они драться между собой, небольшой отряд новгородцев вышел из-за стен и погнал суздальцев по разоренной ими же дороге. А ведь было начало Великого поста. Так что летописец восклицает: «Тако наза их Господь, что Великим постом вынуждены были есть мясо их павших коней». Но наказание было не только в этом: новгородцы захватили много пленных, и потом за копейки продавали их здесь, на Ярославом дворище, в рабство. За что и новгородцев Господь наказал: через полтора года случился такой пожар в Новгороде, что выгорело полгорода. Для этой иконы был построен Знаменский собор рядом с церковью Преображения Господня на Ильине». 
Мы узнали от отца Александра, что тип иконы «Знамение» возник еще в римских катакомбах, и получил большое распространение впоследствии – и в Византии, и в Италии (в Равенне и Венеции). Икона «Знамение» новгородская – двусторонняя, на противоположной стороне изображены два лица. А надписи утр4чены, и невозможно установить уже, кто изображен: может быть, Иоаким и Анна, а может быть, апостол Петр и мученица Анастасия.
Икона «Знамение» была написана, как подчеркнул отец Александр, в лучезарном ключе. Под слоями темноватой живописи можно видеть лучезарно голубой оттенок или розовый, или зеленоватый. Эти оттенки говорят об очень оптимистичном христианстве того времени. Верхний же слой – это слой XVI века, времен митрополита Макария, более аскетическое восприятие. Отец Александр рассказал, что монашеское, аскетическое влияние проникает в церковное искусство постепенно, постепенно преобразуя иконографический канон.
Как зарождался иконостас
Размышляя о том, где в храме находилась икона «Знамение», когда пребывала еще в церкви Преображения, отец Александр выразил уверенность, что икона была выносная и что находилась она перед алтарем. Историк с легкостью перенесся в Константинополь, во времена Юстиниана Великого. «Когда император входил в храм, – придавая голосом бОльшую значимость словам, рассказывал отец Александр, – перед ним гвардейцы несли свои знамена; какие же знамена? – иконы! и с пением «Единородный Сыне» император, на колеснице, въезжал в Софийский собор, представляете? (мы представляли!) , они ставили эти иконы-знамена перед алтарем. И некоторые исследователи говорят, что это и было началом формирования иконостаса перед алтарем.
Вот и в новгородском Софийском соборе иконостас появляется только к XVI веку.
Икона Софии Премудрости Божией
«Это храмовая икона Софийского собора, – рассказывает отец Александр. – Иконостас вывозился перед немецкой оккупацией, потом возвращался, иконы реставрировались, но, тем не менее, это та самая икона, XV века. К тому времени тема софийности была уже очень распространена. И в Фессалониках был храм Софии Премудрости Божией, и в Падуе. Но в Новгороде к этой теме относились особенно бережно.
Перед этой иконой размышлял Владимир Соловьев, может быть, именно через этот образ он пришел к своему учению о Софии. Икона позволяет взглянуть как бы со стороны на всю Богочеловеческую историю. Что здесь изображено? О чем говорит нам эта икона? Что в центре всего – Божественная Сила, в виде огненного ангела. Его крылья говорят о духовной субстанции. Крылья ведь можно приделать и к тельцу, и ко льву, но это будет говорить не о крылатых животных, а о духовной силе. Так и здесь мы видим Духовную Энергию, созидаюшую мир. Иоанн Креститель символизирует мир Ветхого Завета, Пресвятая Богородица со Спасителем символизируют мир Нового Завета, а над этим Ангелом – воплощенное Слово Божие, а надо всем – небесный мир Царствия Божия, над которым Престол Божий с Евангелием. Таким образом это весь мир, мир Божий».
Сближение традиций
Мы посетили в Софийском соборе еще несколько значимых мест. Поклонились святителям новгородским – в частности, святителю Иоанну, собиравшему слезы Божией Матери с иконы «Знамение», и святителю Никите, при котором прибыл в Новгород на камне («на камне веры» – выразился отец Александр) преподобный Антоний Римлянин. Когда они встретились, то ничего не могли сказать друг другу, только плакали и низко каждый другому кланялись.
Мы были в небольшом музее, в котором хранятся те или иные дорогие для историков предметы, которые находят реставраторы в процессе реставрационных работ. Мы видели так называемый «Алексиевский крест» (названный по имени архиепископа Алексия, возглавлявшего новгородскую кафедру с 1360 г. по 1388 г), который находился долгое время над входом в Софийский собор. Считалось раньше (и так учили в школах), что новгородцы не принимали участие в Куликовской битве, из-за разногласий с Дмитрием Донским. Но когда этот крест был снят, была прочитана надпись на нем, гласившая, что установлен он в честь новгородцев, павших на Куликовом поле.
Но закончить рассказ о Софийском соборе и знакомстве с отцом Александром хотелось бы одним из тех рассказов-размышлений, которые так естественно возникали в беседе с нами у отца Александра. Мы узнали, что до подчинения Новгорода Москве престольным праздником в Софийском соборе был праздник Крестовоздвижения (на который когда-то был освящен собор), но после присоединения Новгорода к Москве престольным праздником стал праздник Успения Божией Матери. Вот и икона слева от царских врат – это икона Успения. Дело тут было, по мнению отца Александра, чисто политическое: вспомним, что главный собор в Москве – Успенский; вот власти и стремились к тому, чтобы сблизить московские традиции с новгородскими.
А традиции у Новгорода и Москвы были, действительно, весьма различными. Яркий тому пример связан с историей Варлаамо-Хутынского монастыря. Когда Иван Третий, рассказывает отец Александр, приехал в завоеванный им Новгород и прибыл в Хутынский монастырь, то стал спрашивать, где мощи преподобного Варлаама (почитание которого в новгородской земле можно сравнить с почитанием в центральной России преподобного Сергия Радонежского). Ему говорят: «Под спудом». Он возмущается: «Как это под спудом?! У нас в Москве наверху, а у вас под спудом? Копать!». Стали копать, и пошел огонь, пошел дым оттуда, так что бросили все и побежали, и царь побежал, и посох свой бросил – этот посох до революции находился на могиле преподобного Варлаама, потом пропал. Так что мощи святых в Новгороде поднимают начиная с XVI века. Здесь, в Кремле, был построен храм преподобного Сергия, а в Москве был построен храм преподобного Варлаама, и во многих храмах Москвы есть почитаемые иконы преподобного Варлаама. «Это очень мудрая попытка, – сказал отец Александр. – Не ломать ничего друг у друга, а постепенно сближать святыни, чтоб они становились общими».
Такое впечатление, что от этих слов что-то «в нужную сторону» в голове поворачивается, даже слово «политика» обретает положительный смысл, и привычные клише в мыслях об отношениях между Москвой и Новгородом заменяются живым содержанием.
Продолжение следует!
Follow
