Уместно ли заменять на Лубянке памятник «железному Феликсу» на памятник князю Владимиру? Может, ее стоит оставить пустой, как оно есть сейчас?
Протоиерей Максим Козлов: А что же делать – оставить памятник «железному Феликсу»? Это не устроит ни одного трезвомыслящего человека, которому дорога Родина и который с болью в сердце переживает все трагические события, которые она переживала, в частности в связи с недоброй памятью Феликса Эдмундовича. Оставить там пустое место, развязку, строить там торговый центр, «Детский мир»-2? Вряд ли, тот же «Архнадзор» будет приветствовать это решение. Поставить памятник Борису Николаевичу Ельцину, чтобы порадовать либеральную общественность? Но абсолютное большинство жителей России, я убежден, памятнику Ельцину будут рады еще меньше, чем памятнику Феликсу Дзержинскому. Почему бы в этом случае не поставить памятник человеку (безотносительно, является ли он святым Русской православной церкви или просто историческим деятелем), с которого собственно и началась российская государственность, начинается тот период истории нашей родины, который выводит ее из этнографического язычества. Так что более ясной и объединяющей фигуры, чем князь Владимир, придумать просто нельзя.
Нужен ли Москве в целом памятник князю Владимиру, ведь он жил за полтора века до основания Москвы, а памятник ему как Крестителю Руси стоит на берегу Днепра в Киеве?
Протоиерей Максим Козлов: К счастью, мы еще живем не в мире подмосковного княжества, московского мини-государства, независимой Рязанщины и тому подобного. И мы, москвичи, пока что еще не обладаем таким специфическим сознанием, чтобы желать видеть в Москве памятники только москвичам в собственно чистом смысле слова. Как слово «Россия» и «русский мир» значат для нас куда больше, чем просто государственные границы Российской Федерации. И в этом смысле абсурдно ограничивать Москву памятниками только ее уроженцев. В конце концов, в Москве стоят памятники Индире Ганде, Махатме Ганди, и многим другим выдающимся людям, которые к Москве вообще не имели никакого отношения. По этой логике, в Москве не должно быть ни Багратиона, ни Богдана Хмельницкого.
Поможет ли установка памятника князю Владимиру действительно консолидировать общество, как считает митрополит Волоколамский Иларион, или это наоборот приведет к еще большей разобщенности общества?
Протоиерей Максим Козлов: Мне не очень понятно, каким образом воспоминания о начале нашей истории может приводить к разобщенности общества! У нас, конечно, есть такая прослойка граждан, для которых российская история, культура, государственность является такого рода аллергеном, при упоминании которых они не могут вспомнить никаких других слов, кроме как «патриотизм – это прибежище негодяев». Для любого человека понятно, что славянская письменность, «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Слово о полку Игореве», задонщина вплоть до классической русской литературы – все это начинается с того смыслового ряда, который возник на просторах наших стран при князе Владимире.
Стоит ли представителям других конфессий также высказаться, памятник кому должен стоять на Лубянской площади?
Протоиерей Максим Козлов: Высказаться в нашей свободной стране может любой человек по любому поводу в пределах существующего законодательства, поэтому, безусловно, могут высказаться представители, как традиционных, так и нетрадиционных конфессий, клубов атеистов и клубов филателистов. Но при этом не стоит забывать, что мы живем не в Саудовской Аравии или в Полинезии, так что культурно-исторический, цивилизационный облик нашей страны определен не язычеством сибирских народов (хотя оно и представляет определенного рода этнографический интерес). Как не стоит забывать, что Москва – столица российского государства, на протяжении практически абсолютно всего течения истории связанного с православием.
Follow
