Мы начинаем публикацию проповедей настоятеля нашего храма, протоиерея Максима Козлова, сказанных в разное время, в соответствии с воскресными евангельскими чтениями на Божественной Литургии.
Евангелие от Луки, 13:10-17
В одной из синагог учил Он в субботу. Там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла выпрямиться. Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась и стала славить Бога. При этом начальник синагоги, негодуя, что Иисус исцелил в субботу, сказал народу: есть шесть дней, в которые должно делать; в те и приходите исцеляться, а не в день субботний. Господь сказал ему в ответ: лицемер! не отвязывает ли каждый из вас вола своего или осла от яслей в субботу и не ведет ли поить? сию же дочь Авраамову, которую связал сатана вот уже восемнадцать лет, не надлежало ли освободить от уз сих в день субботний? И когда говорил Он это, все противившиеся Ему стыдились; и весь народ радовался о всех славных делах Его.
Только что мы слышали с вами рассказ апостола и евангелиста Луки об одном из чудес исцеления, совершенных Господом Иисусом Христом.
Жила женщина, восемнадцать лет имевшая дух немощи, как говорит евангелист, то есть была скорченной и не могла выпрямиться. Господь, проходя мимо, подозвал ее, сказал, что она освобождается от недуга, после чего женщина тотчас выпрямилась и стала славить Бога. Деталями рассказ не обременен. Хотя если на секунду поставить себя на место этой женщины, то какие еще нужны детали после стольких лет пребывания в полупарализованном состоянии?
Пожалуй, самая значимая для нас часть рассказа начинается, когда чудо уже совершено. Начальник синагоги, где все это произошло, вовсе не рад: он считает, что чудо было неправильным из-за того, что совершилось в субботу. По его узкому истолкованию ветхозаветных предписаний, суббота – день такого покоя, в который ничего, даже и чудесного исцеления, совершать не следует, что он и высказывает напрямую Учителю из Назарета. Господь называет его лицемером. Он напоминает, что все эти ревнители субботнего покоя собственного вола отвяжут и не оставят без корма в субботний день, а об исцелении больного человека, дочери Авраама, образа и подобия Божия, радоваться не способны только потому, что чудо совершено не в те астрономические сутки недели, в которые им бы хотелось. Христос сказал это так ярко и убедительно, что никто уже не мог и не имел силы ему возразить.
Из этого рассказа мы можем сделать несколько выводов или наблюдений.
Первое относится к природе того, что такое заповедь и норма, данная Богом. Начальник синагоги определенно понимает ее как юридический закон, который в одних случаях следует применять по букве (даже до того, что нельзя в субботу исцелять), а в других случаях подзаконные акты (внутренние истолкования) силу закона смягчают (когда речь идет о собственных животных – воле и осле). Такого рода восприятие заповеди Божьей, когда в одних случаях ее можно усилить отягчающими обстоятельствами, а в других случаях ослабить и смягчить, есть некое искажение того, чем заповедь является на самом деле. Ибо заповедь – не юридическая норма, но закон, подобный прочим, скажем, закону всемирного тяготения. Человек может думать о том, что, прыгая с семнадцатого этажа и начав махать руками, как крыльями, он вдруг не ощутит на себе последствий закона всемирного тяготения. Однако какие бы ни были у тебя адвокаты и сколько бы у тебя ни было денег, самостоятельный полет с небоскреба будет иметь известный результат. За двумя только исключениями. Первое – если у человека такая вера, которая двигает горами, и при этом есть действительная нужда, то есть полет осуществляется не ради фокуса. И второе – если Бог чудесным образом подстилает соломку падающему с великой вершины. Кости будут переломаны, но надежда на то, что человек осознает свое безумие, сохранится.
Как говорил один древний святой: если награда за добродетель – сама добродетель, то наказание за грех, за нарушение заповеди – сам грех. Совершение греха уже несет в себе наказание, ибо даже при условии прощения рубец на душе остается. Дерево может вновь тянуться к солнцу, но ствол таким же прямым, как у мачтовых сосен, уже никогда не будет. Может быть, не совсем калекой, не совсем на восемнадцать лет согбенным, как женщина в синагоге, но хоть в чем-то уродом да окажешься, если нарушаешь принципиально значимые заповеди Божии.
Второе, о чем хотелось бы сказать в связи с сегодняшним Евангелием, несколько на другую тему. Мы видим, что фарисей, или начальник синагоги, не рад и потому что для него заповедь становится не исканием правды Божьей, а инструментом, которым можно ударить по голове, наказать, обличить другого человека. Христос называет его лицемером и за то, что он не о Боге ревнует (хотя формально и цитирует текст Священного Писания), а об удовлетворении собственных страстей. В данном случае недоброжелательство по отношению к Иисусу Христу он хочет его реализовать через мнимое следование букве Божиих заповедей.
Важно подчеркнуть, что этот человек считает себя вправе от лица некоего сообщества фарисеев и книжников выносить суд о людях, не замечая, что среди них оказывается сын Божий. Право же это он себе присваивает на том основании, что фарисеи были по-своему благочестивы, давали большие милостыни и так далее.
В истории человечества и Церкви подобная ситуация воспроизводилась множество раз. Не только те древние книжники и фарисеи, но и многоразличные судьи Церкви разных веков обретались и обретаются даже до нашего времени. И чем выше дело, которым они прикрываются и в котором, может быть, даже преуспели, тем это отвратительнее. Не важно, будь то древнее фарисейское благочестие или нынешняя забота о больных детях, экологии, правах тех или иных категорий граждан. Если, по сути дела, отвратительно спекулируя на том, что делают другие, и даже том, что делаешь ты в иных проявлениях своей жизни, ты используешь это сделанное для того, чтобы восстать против Бога, Его Церкви и правды, то, как у фарисея, это обращается в ничто. Но только в конечном итоге так же, как у сегодняшнего начальника синагоги, противопоставить Божией правде свое служение страстям и лицемерие окажется невозможным.
прот. Максим Козлов
9 декабря 2012 года
Follow
