Часть 1.

Часть 2.

Часть 3. В Кремле.

Экскурсовод

По выходе из Софийского собора нас встретила невысокого роста приветливая женщина, Екатерина Валентиновна, профессиональный новгородский экскурсовод. Чувствовалось, что она очень любит свой город, ясно было, что экскурсоводом она работает много лет, хорошо владеет историческим материалом. Более того, в ее словах, касавшихся религии, было заметно понимание. Но тем из нас, кто постарше, вспомнилось советское время, и – на волнах интонаций любезной Екатерины Валентиновны – мы почувствовали себя советскими школьниками, которым объясняют на экскурсии, которых уговаривают, одновременно бодро и ласково, как все хорошо… Хороший Рюрик, хороший скульптор, хороший памятник.

Магдебургские ворота

Мы стояли, как нам объяснили, у главного входа в Софийский собор, теперь не используемого (за исключением случаев, когда богослужение совершает митрополит Новгородский и Старорусский) , и смотрели на бронзовые, лепные, так называемые «Магдебургские ворота»,

удивительно искусно сделанные. Они датируются  XII веком, и на средневековые фигурки, изображающие библейских персонажей,  можно просто засмотреться. Происхождение ворот остается спорным, хотя, как можно узнать из статьи в «Википедии», в надписях на этих воротах есть прямые свидетельства тому, что они, действительно, сделаны в Магдебурге. Но, несмотря на то, что ворота являются одной из достопримечательностей города, остается неизвестным, как они в нем появились.

Разные подробности

Когда смотришь от Софийского собора, башня с часами кажется наклоненной, подобно Пизанской, но, как нам объяснили, это только оптический обман, с других точек площади башня видна стоящей прямо, что уже не является оптическим обманом. Интереснее то, что часы на башне работают (не переставая!) уже более четырехсот лет; они звонят каждые полчаса, и башня называется «Часозвоня». А что это за крыши на газоне? Они прикрывают ушедшие за много веков под землю (вспомним два метра в Софийском соборе) палаты новгородского владыки Василия Калики (занимавшего кафедру в середине XIV и известного тем, что он защитил перед Иваном Калитой независимость Новгорода от Москвы; этот новгородский владыка прославлен в лике святителей, его мощи находятся в Софийском соборе).  В Грановитой палате, недавно отреставрированной, мы не могли побывать, за недостатком времени, только посмотрели на них

Посмотрели и на здание, также находящееся в Кремле, новгородского музыкального училища им. Сергея Рахманинова. Детство композитора связано с Новгородом, недалеко от которого находилось имение его родителей, а в городе жила его бабушка. Для другого дорогого нам соотечественника г. Новгород был хорошо знакомым: дорога из Санкт-Петербурга в Москву шла прямо через новгородский Кремль; 28 раз по ней, то в том, то в другом направлении проезжал Александр Сергеевич Пушкин

Хороший памятник

Незабываемые слова сказал наш поэт в письме к Чаадаеву: в ответ на гиперкритическое отношение к российской истории: « как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». И вот мы смотрим на эту историю, на некое зримое ее выражение в виде памятника 1000-летию России, установленного в царствование Александра II, в 1862 г. Пушкин есть на этом памятнике, а Достоевского и быть не могло, он только вернулся тогда с каторги в Петербург, еще и «Преступление и наказание» не написаны – роман будут публиковать через четыре года, тогда же, когда прозвучит первый выстрел в царя (Каракозова). Еще полвека и – 1917 г., разрыв «связи времен», до сих пор не «склеенных».

Но об этом не думаешь, когда смотришь на памятник. Поражает его цельность. Женщина, символизирующая Россию, склонилась перед крестом, который держит ангел. Крест увенчивает державу, символ государственности, а держава как бы вписана в колокол, символ церковного начала. Державу и колокол опоясывают ряды человеческих фигур, числом 128.  Некоторых (Александра Невского, князя Владимира) можно узнать, другие требуют подсказки.

Автор памятника – Михаил Микешин

В 1862 году ему не было и 30 лет, через десять лет он стал победителем и в конкурсе на проект памятника Екатерине Великой в Петербурге.

Интересно было узнать, что немцы во время оккупации хотели увезти в Германию памятник 1000-летию России, разобрали его, провели для увоза памятника специальную узкоколейку – но не успели.

Музей икон

Для посещения коллекции икон новгородского музея в нашем распоряжении было всего полчаса. И, мне кажется, в этом был свой смысл: мы не «перегрузились». Впечатление, несмотря на краткость, было значительным. Коллекция икон располагается на втором этаже, она является самой крупной в России и даже в мире. Начало этой коллекции было положено еще в XIX веке (новгородский музей был создан в начале 1860-х годов, в связи с 1000-летием России). Развешаны иконы хорошо, совсем не теснят друг друга: можно постоять перед каждой в отдельности.  Многие из нас, входя в зал, перекрестились, и отец Максим, в ответ на вопрос Екатерины Валентиновны, подтвердил: икона всегда остается иконой, она и в музее предполагает благоговейное к ней расположение.

Икона Петра и Павла, написанная в XI веке (ученые спорят, какими мастерами: византийскими или русскими, новгородскими) считается самой древней российской иконой. Она находилась в Софийском соборе

Никола Дворищский. Предание гласит, что тяжело заболевшему новгородскому князю Мстиславу во сне явился Николай Чудотворец и повелел перевезти из Киева в Новгород свой образ, выполненный на доске круглой формы. На Ильмень-озере княжеские послы попали в шторм и пристали к острову Липно, ожидая погоды для продолжения пути. На четвертый день увидели приплывшую по волнам икону святителя Николая, которая точно соответствовала описанию. После чудесного исцеления князя образ поместили в Никольском соборе на Ярославовом дворище. Отсюда и произошло название иконы — «Никола Дворищский». Позже на острове, где обрели образ, был основан Липенский Никольский монастырь.

Справедливо сказала Екатерина Валентиновна, что эта икона – «визитная карточка» новгородской иконописи, ее сразу узнаешь, видел много раз в репродукциях. Это икона конца XIII века, первая из тех, авторство которых известно: на иконе подробная надпись, в которой, в частности, сказано, что писал ее «Алекса Петров». Поражает размерами, огромная просто.

В Новгородском музее хранится девятнадцать икон-таблеток из Софийского собора. Они совсем небольшие: 24 см Х 19,5 см. Предназначение их, как нам объяснили, спорно: то ли такие иконы использовались как образцы, то ли использовались в храме как аналойные.

Увидели мы также икону «Битва новгородцев с суздальцами», рассказывающую о том самом чуде, которое связано с новгородской иконой «Знамение» и о котором нам рассказывал отец Александр Ранне.

 

Вслед за иконой с житием Варлаама Хутынского мы увидели икону «Видение пономаря Тарасия», рассказывающую Согласно преданию, в 1505 году преподобный Варлаам Хутынский, чьи мощи находились под спудом в Спасо-Преображенском соборе Хутынского монастыря, явился ночью пономарю  Тарасию. Святой повелел пономарю подняться на крышу собора и показал грядущие бедствия: озеро Ильмень угрожает затопить город. Пономарь увидел, как Ильмень нападает на город в виде некоего чудовища.  Варлаам молил Богородицу спасти город и открыл Тарасию, что за грехи горожан они будут наказаны мором , через три года после которого последует пожар. Все так и случилось. Примечательно материалистическое объяснение видения пономаря Тарасия: мол со Спаса-Преображенского собора открывается такой удивительный вид на город и озеро, в что вот ему и показалось… Так была «закинута удочка» нашему посещению Варлаамо-Хутынской обители.

Нам пришлось пройти, почти не останавливаясь, через несколько залов музея, чтобы выйти к автобусу, нас уже ожидавшему.

Часть 4. Спас на Ильине

Храм Спаса Преображения был построен жителями Ильинской улицы — главной в Славенском конце Новгорода (торговая сторона на противоположном от Кремля, или Детинца, берегу Волхова). Ему предшествовала деревянная церковь, построенная епископом Никитой, в ней, как мы помним по рассказу отца Александра Ранне, находился  выносной образ Божией Матери «Знамение», через который Новгород был чудесно спасён в 1169 году от осаждавших город суздальцев. Для чтимой новгородской святыни был устроен тогда специальный придел, сгоревший в 1340 году. После этого пожара для иконы был построен специальный храм Знамения, где она хранилась с 1356 года  – современный Знаменский собор, построеный в конце XVII в, находится напротив Преображенского собора; он в неважном состоянии.

Спасо-Преображенский собор, каким мы видим его теперь, был построен в 1374 г. и представляет собой классический образец новгородской архитектуры 14 века. Это небольшой однокупольный храм, стены которого украшены разнообразными арочками, нишками, поясками, фигурными обрамлениями оконных премов, закладными крестами замысловатых форм – они ставились горожанами во исполнение различных обетов или в благодарность за чудо прямо в стены каменных церквей при их строительстве. Интересно, что в 14-15 веках московские митрополиты, посещая Новгород, первую остановку делали именно в церкви Спаса на Ильине, где их встречало местное духовенство. Здесь гости облачались в подобающие ризы и лишь затем продолжали путь к Софийскому собору.

В 1378 г. собор был расписан Феофаном Греком. Эта роспись  была первой работой Феофана на Руси, предшествующей росписям в Москве и Нижнем Новгороде, и эта роспись – единственная сохранившаяся роспись Феофана Грека.

Фрески Феофана сохранились частично. Достаточно полноценная сохранность – только под куполом и еще на хорах. Под куполом – образ Спаса Вседержителя, на хорах – столпники.

Мы ходили по храму, то внизу, то поднимались на хоры, потом менялись, и смотрели, смотрели… Ясно, что сходу – не «проникнешься», нужно время, чтобы эта энергия перестала удивлять, стала бы доступной восприятию. Не для экскурсантов же это писалось, и даже не для паломников-экскурсантов. Но что делать? Нам пора уже было ехать в Варлаамо-Хутынский монастырь. А поскольку сейчас читателя, можно надеяться, ничто не торопит, я позволю себе закончить эту часть кратким рассказом о Феофане Греке, тем, что захотелось здесь привести.

Прибыл он в Новгород в 1370 г. то ли из Константинополя, то ли из генуэзской колонии Кафы  (теперешняя Феодосия), где расписывал церкви. Ему было тогда около тридцати лет, но он был уже опытным мастером. О его уверенности в своем мастерстве можно судить по тому, что Феофан не возбранял обращаться к нему, когда работал, и даже разговаривал во время работы. Сохранился рассказ о нем Епифания Премудрого в письме Кириллу Тверскому, приведем отрывок из перевода этого письма на современный литературный русский язык. Упомянув, что Феофан расписал сорок церквей и перечислив многие его работы, Епифаний пишет: «Когда он все это рисовал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо смотрел на образцы, как делают это некоторые наши иконописцы, которые от непонятливости постоянно в них всматриваются, переводя взгляд оттуда — сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образцы. Он же, кажется, руками пишет изображение, а сам на ногах, в беспрестанной ходьбе, беседует с приходящими, а умом обдумывает высокое и мудрое, острыми же очами разумными разумную видит доброту. Сей дивный и знаменитый муж питал любовь к моему ничтожеству; и я, ничтожный и неразумный, возымев большую смелость, часто ходил на беседу к нему, ибо любил с ним говорить». Далее Епифаний рассказывает, как Феофан исполнил его просьбу (чуть сокращаем «плетение словес»): «Сколько бы с ним кто ни беседовал, не мог не подивиться его разуму, его притчам и его искусному изложению. Когда я увидел, что он меня любит и что он мною не пренебрегает, то я к дерзости присоединил бесстыдство и попросил его: «Прошу у твоего мудролюбия, чтобы ты красками написал мне изображение великой этой церкви, святой Софии в Цареграде <…>Он же, мудрец, мудро ответил мне. «Невозможно, —молвил он, — ни тебе того получить, ни мне написать, но, впрочем, по твоему настоянию, я малую часть от части ее напишу тебе, и это не часть, а сотая доля, от множества малость, но и по этому малому изображению, нами написанному, остальное ты представишь и уразумеешь». Сказав это, он смело взял кисть и лист и быстро написал изображение храма, наподобие церкви находящейся в Цареграде, и дал его мне. От того листа была великая польза и прочим московским иконописцам, ибо многие перерисовали его себе, соревнуясь друг с другом и перенимая друг у друга».

Феофан работал в Нижнем Новгороде, в Коломне, затем в Москве. Умер в Москве предположительно в 1410 г.

Часть 5. Варлаамо-Хутынская обитель

Главное лицо

Преподобный Варлаам Хутынский жил в XII веке. Известна дата его кончины: 6/19 ноября 1192 г. Т.о. 19 ноября (н.ст.) – день его памяти. Как заметил отец Александр Ранне, в Новгородской земле преподобного Варлаама почитают в такой же степени, в какой преподобного Сергия Радонежского почитают в земле Московской.  Но есть несомненые свидетельства тому, что и преп. Варлаам – святой, значимый для всей нашей страны.

В частности, это обнаружилось во время нашествия на Москву Махмет-Гирея (1521 год, при князе московском Василии Иоанновиче). Одной престарелой и лишенной зрения инокине было тогда видение. Оглушенная каким-то необыкновенным шумом, инокиня увидела, что из Кремля в Флоровские ворота идет сонм святителей в священных одеждах; которые не только сами собираются покинуть Кремль, но и уносят с собой чудотворный образ Божией Матери. Шествие имело вид крестного хода. По выходе из Кремля, собор был встречен был двумя старцами: один был преподобный Сергий, другой – Варлаам Хутынский. Старцы спросили святителей: почему они идут из города? Святители отвечали, что исходят по воле Божией за нечестие Москвы. Преподобные Сергий и Варлаам стали умолять уходящих, чтобы они не покидали город, но своим ходатайством умилостивили правосудие Божие, и тут же начали вместе с ними петь молебен. По совершении молитвословия, осенив град крестообразно, все возвратились в Кремль. И Москва была спасена от вражеского нашествия и разорения. Уместно вспомнить здесь и то, что на восстановленной недавно иконе Спасителя на Спасской башне Московского Кремля коленопреклоненные фигуры перед Господом – это преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. икона на Спасской башне

Преподобный Варлаам обладал как даром чудотворения, так и даром прозорливости. Одно из его чудес так запечатлелось в народной памяти, что стало связано со вторым днем памяти преподобного в церковном году: день этот – пятница первой недели Петровского поста. Приведем соответствующий рассказ.

Как-то раз преподобному пришлось быть у новгородского архиепископа. При прощании архиепископ велел ему прибыть через неделю. Св. Варлаам отвечал на это: “Если Бог благословит, я приеду к твоей святыне на санях в пяток первой недели поста свв. апостол Петра и Павла”. Удивился архиепископ такому ответу. И, действительно, накануне определенного дня выпал ночью глубокий снег, и в пятницу целый день был сильный мороз. Преподобный и вправду на санях приехал в Новгород к архипастырю. Видя печаль владыки по случаю такой безвременной непогоды, вследствие которой могли вымерзнуть хлеба, св. Варлаам сказал ему: “Не печалься, владыка, не скорбеть, а благодарить Господа нужно. Если бы Господь не послал этого снега и мороза, то был бы голод во всей стране, которым Господь хотел наказать нас за грехи наши, но по молитвам Богородицы и Святых умилосердился над нами и послал мороз, чтобы перемерли черви, подтачивавшие корни хлебов. На утро же наступит опять тепло, снег этот растает и напоит землю. Но милости Господа, будет плодородие”. На другой день, как предсказывал св. Варлаам, наступило тепло. Архиепископу принесли с поля ржаных колосьев с корнями, на которых оказалось множество вымерших червей. И был в тот год невиданный урожай.

В город преподобный Варлаам ходил через мост. С этого моста, по приговору городского суда, сбрасывали преступников; таков был новгородский обычай в XII веке: казнь через утопление. Один раз преподобный казнь остановил – при этом лишь он один желал освободить приговоренного. А другой раз, несмотря на то, что многие горожане усердно просили его о милости и заступлении, прошел мимо и дал совершиться казни. В ответ на недоуменные вопросы, святой дал свои объяснения. Первый был приговорен справедливо, но внутренне раскаялся, и Господь хотел дать ему время изгладить покаянием свои грехи (он и закончил жизнь в Хутынской обители). Другой же был невиновен, и Господь попустил совершиться беззаконию, чтобы невниновный получил мученический венец и вошел в Царствие Небесное – а если б он был освобожден, то впал бы в тяжкий грех.

«Хутынь» (ударение на «у») означает худость, «худое (дурное) место». Считается, что когда-то здесь было капище, где приносились жертвы, угодные бесам. Неудивительно, что, по  убеждению местных жителей (в XII веке) здесь водилась нечистая сила, и это место обходили стороной, прямо на нем не селились.- село Хутынь находится в стороне. Преподобному Варлааму понравилась заброшенность этого места, его уединенность, к тому же был ему знак: столп света. Неслучайно поэтому именно Преображенскую (поначалу деревянную) церковь построил здесь преподобный. А нечистую силу, пережив искушения, борения с ней и страхования от нее – изгнал. И ядовитых змей с того места – изгнал. «Как если б пришел, будто дворник с метлой, и вымел» – сказала нам монахиня Нонна, водившая нас по обители. 

Байкеров – тьмы и тьмы, и тьмы

Но прежде, чем обратиться к рассказу о нашем посещении Варлаамо-Хутынского монастыря, необходимо поделиться впечатлениями сугубо современного плана – мы встретились с ними по пути к обители. Поначалу показалось, что за окном автобуса – прото группа друзей-мотоциклистов, пусть и похожих на байкеров. «Да ты дальше, дальше посмотри!» – энергично закивала головой жена в сторону конца автобуса. И вправду, стоило взглянуть: это были байкеры, тьмы и тьмы байкеров, необозримая (конца не было видно) череда мотоциклистов, многие – с боевыми подругами.

Еще не расставшаяся с нами Екатерина Валентиновна реагировала спокойно: дело мол обыкновенное, верно, это они держат путь из Москвы в Петербург. Но нет, как рассказывает один репортаж, это были все новгородцы, отметившие пробегом по городу и затем вечерним концертом открытие летнего мотосезона. То-то мы и видели их собравшихся вместе, во второй половине дня – верно, на той площади и был концерт. И всего их было, как указано в упомянутом репортаже, вовсе не «тьма», а лишь половина десятой части тьмы: приблизительно 500 человек.

Гостеприимный обед

Как только приезжаешь к Варлаамо-Хутынской обители, сразу замечаешь в ней благоустроенность и порядок. Уже во время экскурсии, монахиня Нонна подчеркнула, что теперешний облагороженный  вид монастырь приобрел совсем недавно.

Мы прошли из автобуса за стены монастыря,  какое-то время стояли и ждали, когда позовут нас обедать (были, были среди нас, нельзя не признать, и неудержавшиеся ревнители фотосъемок, тут же стали фотографировать без разрешения), но ждали недолго, и вскоре мы оказались в просторной трапезной. Нас не предупредили, что обилие закусок не означает отсутствия блюд, что называется, основных,  а нам принесли затем и суп,  и котлеты с картофелем; был и десерт. Описать несложно: мы объелись. Но что ж было делать, если все так вкусно? В особенности, котлеты – но я опасаюсь, что предамся воспоминаниям детства и займусь подробным обсуждением: какой должна быть котлета, чтобы быть по-настоящему, по-домашнему вкусной. Однако не сказать об этом также было нельзя, ибо главным здесь было – гостеприимство, оно и сообщало всему настоящий вкус.

И преподобного Варлаама нельзя тут не вспомнить , ибо он был милостив ко всем, кто к нему приходил. Милостив и страннолюбив. В житии рассказывается, что этих добродетелей он ждал от своих преемников, завещал держаться их. Более того, в течение столетий, что жила обитель после его кончины, бывало не раз, что преподобный являлся нерадивому и немилостивому игумену и поучал такового всегда одним и тем же способом: бил его посохом…

Восставший из руин

Волхов вытекает из озера Ильмень и течет на север, пока не впадает в Ладожское озеро. Последнее, как известно, весьма неспокойно, оно может Волхов и не пустить, может гнать его назад… тогда и возникает опасность затопления Новгорода (и можно представить опасения пономаря Тарасия), поскольку протяженность Волхова составляет всего лишь 224 км. Хутынский монастырь находится на Волхове, в 10 км на север  от Новгорода. Юрьев монастырь – не левом берегу и ближе к Новгороду, а Хутынский – на правом (вот и ходил через мост преподобный Варлаам, чтобы попасть на Софийскую сторону города).

Преподобный Варлаам дожил до постройки каменного Спасо-Преображенского собора, но теперешний собор относится к 1515 г., т.е. ко времени правления великого князя Василия III, по одной из версий, заказчиком строительства был его отец, великий князь, Иван III – собор и выдержан в московском стиле. Его прототипом считают Успенский собор Московского Кремля, но отмечают и особенности новгородской архитектуры.

Монастырь был закрыт в 1920 г., но до 1932 г. в Спасо-Преображенском соборе еще совершались богослужения, хотя другие помещения монастыря использовались под разные городские нужды. Интересно, что в 1930-1932 гг.  в соборе пел на клиросе и служил чтецом будущий архимандрит Павел Груздев. Во время войны для немцев, занявших Новгород, монастырь служил важным стратегическим пунктом, который, естественно, подвергался обстрелам и бомбежкам.  Таким образом, к концу войны Хутынский монастырь представлял из себя руины. И в течение нескольких десятилетий так и оставался в руинах.К 1990 году собор был восстановлен, и в начале 1990-х годов начинается возрождение церковной жизни в обители, с 20 апреля 1994 года здесь учреждается женский монастырь. Надо сказать, что частичное восстановление зданий монастыря в конце 1980-х годов было связано с намерением  городской (еще советской) власти создать в этом месте турбазу, но стараниями владыки Льва, занявшего новгородскую кафедру в 1990 г., этим планам не дано было осуществиться.

«Сейчас уже невозможно представить, какой вид имел монастырь всего десять,  или даже пять лет назад», – говорит монахиня Нонна, живущая в обители с начала ее основания. Она считает возрождение монастыря чудом преподобного Варлаама, и благоустройство обители напрямую связывает с исполнением  заповеди преподобного: «Если будете жить в любви и всех принимать с любовью, моя обитель не оскудеет».

Закалка веры

У Варлаамо-Хутынского монастыря большое хозяйство, требующее многих рабочих рук, и в обители рады всем, кто приезжает потрудиться. Сейчас это не требует особого подвига, а когда-то здесь и воды не было – носили с реки, и отопление было лишь дровяное – первым послушанием послушницы Нонны была пилка дров.  считают себя единой семьей не только в отношении друг друга. Матушка Нонна рассказывает

В самой монахине Нонне чувствуется основательная закалка веры, которая сказывается и в каждом ее слове, и в том, как она говорит: казалось бы, резковато. Впрочем, об изнеженности нашего современника иначе и не скажешь: действительно, для нас уже отключение летом горячей воды на две недели является испытанием.

Мне встретился очерк петербургского журналиста Михаила Сизова о Варлаамо-Хутынском монастыре,  написанный четыре года назад. Я позволю себе его использовать, тем более, что в нем очень живо запечатлено общение журналиста с полюбившейся нам монахиней Нонной (так и слышишь ее), и некоторые, достойные внимания, сведения (в частности, об иконе Спасителя на Спасской башне) я почерпнул именно из этого очерка. Так я узнал из него, что монахиня Нонна – благочинная Хутынской обители. Узнал также, что игуменья Алексия пришла в обитель из Пюхтицкого монастыря, так что хозяйство Хутынской обители построено по крепкому пюхтицкому образцу  (те из нас, кто бывал в Пюхтицах, должны были сразу заметить  характерный для Пюхтиц вид поленницы у входа в монастырь  – сложенной как башня). К слову сказать, в очерк Михаила Сизова, несомненно, достойном внимания, вкралась ошибка – в нем говорится, что матушке Алексии будто бы 84 года (т.е. 88 сейчас), хотя на самом деле ей нет и 60-ти: желающие могут убедиться в этом, посмотрев небольшой ролик, посвященный  Хутынскому монастырю.

 

Под сенью преподобного

Наиболее яркими (а лучше сказать – горячими) были рассказы матушки Нонны, относящиеся к свидетельствам веры. То же заметно и в ее общении с питерским журналистом. Приведу отрывок из упомянутого очерка. На вопрос о том, какие были случаи в обители благодатной помощи свыше, матушка Нонна отвечала:

«Самого разного рода. Суть, конечно, не в них – Церковь может и без чудес обойтись. Но мы же как Фома неверующий – нужно вложить персты в язвы гвоздинные, чтобы поверить. Главные чудеса здесь происходят от мощей преподобного Варлаама. Почему «мощами» называются останки святых? Потому что они имеют силу, мощь перед естественным законом истления и естественным нашим неверием. И этой своей мощью они нам помогают. Мы знаем множество таких случаев, но чаще всего помощь получают бесчадные супруги, у них по молитвам к преподобному рождаются дети». Журналист спросил, не связано ли это с тем, что преподобный Варлаам предсказал новгородскому князю Ярославу рождение сына. Матушка ответила: «Не знаю, с чем связано, но это так. Сами мы статистику не ведём, а народ всё подмечает. И по просьбе людей мы даже в Божественную литургию включили ектенью с просьбой о помощи бездетным супругам. Есть такие пары, которые по 10-15 лет состояли в браке, детей не было, а после молитвы – появились. Помню, приезжают супруги с маленьким мальчиком, благодарственный молебен заказывают. Сыночек их в сторону отбежал, они зовут его: «Варлюша, Варлюша!» Думаю, что за имя такое? Оказалось, назвали в честь преподобного – Варлаамом. Если вы к нам на праздник преподобного приедете, то обязательно среди паломников встретите такие семьи с вымоленными детьми». И нам то же рассказывала матушка Нонна, только без подробностей, у нас времени было мало. Она сказала, что из-за трех ектений (о здравии, о бесчадных супругах и о страждущих недугом винопития) литургия удлиняется минут на сорок. :   

 

Мы приложились к раке, где покоятся мощи преподобного Варлаама. Они всегда оставались закрытыми, так и теперь остаются. Они не были никогда потревожены. По свидетельству археологов, никто не пытался их вскрывать. Странно представить, какие прошли «над ракой» годы: и задорное безбожие 1930-х, и нашествие иноплеменников, и бомбежки, и полнейшее запустение разрушенной обители, и безразличие позднесоветских кощунников. А могила преподобного Варлаама оставалсь могилой преподобного Варлаама. К ней приходили, о ней не забывали. Вот еще интересный рассказ монахини Нонны все из того же очерка:   поленница и зелень

«Году, кажется, в 98-м к нам приезжал один питерский писатель, Александр Гутан. И рассказал свою историю. Ещё в советское время, в 1967 году, он был здесь на экскурсии. Показали ему Новгород, Софийский собор, Спас-на-Нередице – ну, всё то великолепие, какое обычно показывают туристам. А потом он попал в Хутынь. Что тут смотреть – одни руины. Тем более, как говорил Александр о себе, «молодой дурак был, далёкий от Церкви». И вот когда он вошёл в разрушенный монастырь, то на месте храма увидел «свежую могилку». Показалось, что человека совсем недавно похоронили – надгробная плита вся была убрана свежими цветами и на ней лампадка горела. И этот неверующий в Бога человек был так поражён чьим-то присутствием здесь… Будто кто-то здесь молился и только что, сей миг, отошёл в сторону, а он встал на его место. Так он рассказывал….м. Эта встреча с преподобным Александру на всю жизнь запомнилась. Спустя семь лет он написал рассказ «Хутынь. 1967 год», который в советское время, конечно, опубликовать было невозможно. А в 1998 году услышал по телевизору, что Преображенский храм восстановлен и туда возвращён прах Гавриила Романовича Державина, который прежде из-за разрушений храма во время войны был перенесён в новгородский кремль. Что его задело – по телевизору ни словом ни обмолвились о том, кто первым в соборе был похоронен, вообще о преподобном ничего не сказали. И тогда он отдал свой рассказ в журнал «Нева». Вот с этим журналом он и приехал к нам в обитель, подарил его мне. Такая история… Знаете, когда я с ним разговаривала, то почувствовала: сейчас что-то совершилось такое, невидимое для глаз, но существенное и для обители, и для вот этого человека – то, что видит только Бог. И такие духовные, жизненные события происходят вокруг обители постоянно». Собор в цвету

О «жизненных событиях» матушка Нонна рассказывала и нам. Был случай, связанный с одной из почитаемых в Спасо-Преображенском соборе икон – Почаевской иконой Божией Матери. Когда-то эта икона была просто скромно оформленной литографией. И неожиданно стала мироточить (конечно, глупое слово «неожиданно»: разве может мироточение быть ожидаемым?). В одной из передач новгородского телевидения было об этом рассказано. Вскоре после показа той передачи, приезжают в Хутынский монастырь двое парней, вида обыкновенного, далеких от Церкви. И спрашивают: «Где тут у вас икона плачет? Мы по телевизору видели» – «А что?» – «Мы приехали покаяться». Время было дневное, служба давно уж закончилась, но – можно представить – сестры постарались поскорее найти батюшку, чтобы он поговорил с ребятами и исповедовал их.

Не забыть о поэте

В мыслях о главном, мы почти не уделили внимания, во время посещения Варлаамо-Хутынского монастыря – Гаврииле Романовичу Державину. Уделим хоть здесь.

Имение Г. Державина «Званка»  находилось на реке Волхов, на 60 верст ниже по течению, чем Хутынский монастырь. Гавриил Романович приезжал в монастырь на богомолье, а также чтобы повидаться со своим другом, владыкой Евгением (Болховитиновым), игуменом Хутынской обители. Интересно, что знаменитое произведение поэта «Евгению. Жизнь Званская» обращено к владыке Евгению, посетившему Гавриила Романовича, когда поэма была начата (май 1807 г.), но не была закончена (июль 1807 г.). Надеюсь, читатель не посетует на меня за подробности, порою выходящие столь далеко за рамки нашей паломнической поездки. Я рассудил, что если мне было так интересно встретить их при написании очерка, то почему бы мне не поделиться ими с читателем?  Евгений Болховитинов (1757 – 1837) был не только духовным лицом, но также историком, археологом и историком литературы. Он и стихи слагал, к примеру, четверостишие, обращенное к другу-поэту:

Средь сих болот и ржавин

С бессмертным эхом вечных скал

Бессмертны песни повторял

Бессмертный наш певец Державин.

Из поэмы «Евгению. Жизнь Званская»,  объем которой исчисляется 252 строками, или, что то же, 63 строфами и, приведем  две строфы, ради первой строки в одной из них, хорошо знакомой читателю, «дважды бессмертной»:

Но нет как праздника, и в будни я один,

На возвышении сидя столпов перильных,

При гуслях под вечер, челом моих седин

Склонясь, ношусь в мечтах умильных.

Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?

Мимолетящи суть все времени мечтаньи:

Проходят годы, дни, рев морь и бурей шум,

И всех зефиров повеваньи

Поэма написана, как уже указано, в 1807 г., а в 1816 г. Державин умер.  Знаменитое (недописанное) стихотворение «Река времен в своем стремленьи…» поэт сочинял за три дня до смерти. Его тело было (ночью, торжественно, при свечах) привезено по Волхову, на барже, в Хутынский монастырь и погребено в Спасо-Преображенском соборе. 26 лет спустя там же нашла упокоение и его супруга,…., нередко посещавшая все эти годы, могилу мужа и не оставлявшая обитель посильным для вдовы попечением.

В 1959 г. останки Державина и его жены были перезахоронены в Новгородском Кремле, в специальном склепе недалеко от Грановитой палаты и Софийского собора. А в 1998 г., как уже было рассказано, возвращены в монастырь.

Имение Званка пришло в запустение после ухода из жизни вдовы поэта. Он предсказал это в начале одной из строф «Жизни Званской»: «Разрушится сей дом, засохнет бор и сад» – действительно, в конце XIX века там были одни руины. Но слова следующей строки – «Не воспомянется нигде и имя Званки» – оказались несправедливы.

На горочке преподобного

У стен монастыря – небольшой холм, с небольшой часовней наверху, выкрашенной в желтый цвет. Это «горка преподобного Варлаама». По монастырскому преданию, преподобный Варлаам сам насыпал ее, нося землю в скуфейке. По мнению археологов, этот холмик является древним курганом, относящимся к IX веку. Матушка Нонна не видит в этом противоречия: даже если преподобный не трудился, смиряя плоть, над возведением горки, главное в том, что это место, по его молитвам, стало особенно благодатным. И если здесь был курган, где язычники совершали нечистые обряды и творили тризну, то, по молитвам преподобного Валаама, это место очистилось. С «горочкой преподобного» также связано много чудес. Главные среди них, по мнению матушки Нонны, это случаи обретения веры. «Не обо всех мы знаем, – говорит матушка, –  и это тоже хорошо – хорошо, когда сберегает человек сокровенную, сердечную тайну. Но о некоторых знаем: как побывав здесь, на горочке преподобного, вдохнув этого воздуха, люди, будучи до этого, может быть, совершенно далекими от веры, становились верующими». И об одном из таких случаев мы услышали от нее подробный рассказ.

Студенты-москвичи проходили где-то под Новгородом военные сборы. Повезли их в Хутынский монастырь.. Люди подневольные, они и поехали, куда повезли. У одного из студентов была большая личная проблема: девушка, предмет его сердечного чувства, держала молодого человека в состоянии неопределенности. И уже хотелось ему ясности: или да, или нет. На горке преподобного Варлаама он и помолился об этом. Тут надо сказать, что бабушка его крестила, но родители были неверующими, и случавшиеся ранее посещения московских храмов студента к вере не расположили. А в монастыре ему неожиданно понравилось: и монахини приветливые, и верующие все, семейные или несемейные, какие-то нормальные, живые… Так он сам потом рассказывал в письме к матушке Алексии. «Подышал воздухом» на горке и – решил помолиться. Вернулся в Москву и спокойно, без лишних чувств и слов, выяснил с той девушкой отношения. Они расстались, но совершилось это на удивление мирно и по-доброму. И он подумал: а ведь это с помощью преподобного Варлаама, по молитве к нему. Далее стоит дать слово матушке Нонне: «И он пишет – а у него для мальчика почерк очень хороший, ровненький, и вот буквы становятся еще крупнее, и он пишет крупными буквами: я стал более верующим. Такая вот история. Завезли мальчика на часок в монастырь, и мальчик пишет потом такие слова. И это слава Богу. Слава Богу, что дает Господь держать нам двери открытыми.  Люди могут приехать к нам на денек, на два, на недельку, на месяц. Жаждал я, нуждался в чистом воздухе и пришел туда, где есть источник утолить жажду, где есть место вдохнуть чистого воздуха. И нам это радостно! Знаете еще почему: мы вот живем здесь и привыкли. К хорошему быстро привыкаешь. К удобствам быстро привыкаешь, а теперь у нас и удобства, не то, что раньше. И к благодати привыкаешь! А когда приезжают люди, которым было ни до чего – в их бурном житейском море – а тут приезжают и: ах! Им на удивление, а нам для вразумления, нам в напоминание. Мы благодарны поэтому каждой паломнической группе, и нам эти встречи очень важны. Спаси вас Господи всех! На какое – хоть малое – время мы тут ни собрались, а это по молитвам преподобного. И дай нам Бог, чтоб молитвами его же, преподобного Варлаама, было все в нашей жизни так, как хочет о нас Господь. Не смею вас больше задерживать, у вас еще большая программа. Спаси вас Господи. Приезжайте». Простившись с нами, матушка Нонна пошла в обитель по какому-то делу, а мы, побывав на горке преподобного Варлаама и, хоть и коротко, но от сердца помолившись ему, оправились далее – в Антониев монастырь.

Часть 6. Антониев монастырь

Что-то есть и достоверное

«Православная энциклопедия»,в статье, посвященной св. Антонию Римлянину, указывает, что житие его составлено во второй половине XVI века. В нем есть сведения, подтверждаемые новгородской летописью: в середине XII века в Новгороде жил Антоний, воспринимавшийся чужаком (летопись не называет его «римлянином»), он основал монастырь. Считается достоверным и тот уникальный факт, что монастырь был основан на собственные деньги Антония. По житию, эти деньги приплыли в бочке – они были частью наследства, полученного Антонием после смерти богатых родителей, людей благочестивых, римских граждан православного вероисповедания, воспитавших и сына в благочестии. В середине XII века на Западе начинается гонение на православных христиан. Антоний разделил наследство: 2/3 отдал нищим, а 1/3 спрячал в бочке, которую поручил морским волнам. Сам же поселился на берегу моря и в течение многих лет, стоя на камне, день и ночь молился Богу. Однажды на море поднялась буря, волна сдвинула камень, на котором стоял Антоний, и святой поплыл на камне, «якобы на корабли легце». Через два дня (так говорится в житии) камень пристал к берегу Волхова, в житии указывается точная дата – 5 сентября 1106 г. От купца-грека Антоний, не понимавший русского языка, узнал, что попал в Новгород. Купец представил Антония Новгородскому епископу, святителю Никите, который поехал на берег Волхова, чтобы увидеть камень и удостовериться в чуде. По благословению святителя Антоний основал монастырь там, где пристал его камень.

Поскольку в 1110 г. новгородским епископом стал Иоанн Поппьян, основание монастыря (летопись подтверждает, что это произошло по благословению святителя Никиты) произошло не позднее 1109 г. Историки считают, что между св. Антонием и еп. Иоанном был какой-то конфликт, т.к. поставление Антония в игумены состоялось лишь при следующем епископе Нифонте,  в 1131г. Интересно, что, несмотря на (предполагаемый) конфликт, Антоний, на собственные средства, строит собор Рождества Пресвятой Богородицы: заложен в 1117-м г., освящен в 1119 г., расписан в 1127 г. С 1131 г. по 1147 г. Антоний управляет монастырем.

Интересен рассказ жития об обретении преподобным Антонием средств для постройки собора. Через год по его прибытии в Новгород стал он свидетелм тому, как рыбаки ловили рыбу недалеко от будущей обители, но неудачно. По слову преподобного, они забросили невод еще раз и поймали много рыбы, а также вытащили бочку, брошенную преподобным Антонием в море на родине. Святой узнал свою бочку, но рыбаки не хотели отдать ее ему. Тогда преподобный предложил им отправиться к судье, которому рассказал, что находится в бочке: преимущественно священные сосуды и иконы (очевидно, из домовой церкви его родителей). Получив бочку, преподобный Антоний на имевшиеся в ней деньги купил у новгородских посадников землю вокруг монастыря, село и рыбные ловли. С годами обитель преподобного благоустраивалась и благоукрашалась.

3 августа (ст.ст.) 1147 г. он почил и был погребен в Рождественском соборе основанного им монастыря, у западной стены.

При игумене Вениамине (1547-1552) камень Антония, который до тех пор находился на берегу Волхова, перенесли в монастырь, на камне написали образ преподобного и вмонтировали в стену собора, но впоследствии  камень все-таки лежал в небрежении у стены собора. В 1580 г. в монастырь по приказу царя Ивана Грозного (за десять лет до того подвергшего обитель жестокому и кровавому разграблению: всю братию, включая игумена, перебили опричники) был поставлен игуменом Кирилл Завидов (1580-1594). Игумен был болен, т. к. его отравили ядом. Гуляя по монастырю, он нашел камень с полустертым образом святого и исцелился около него по молитвам Антония Римлянина. По повелению игумена Кирилла, над камнем у западной стены собора поставили небольшой придел и возобновили образ св. Антония. Братия во главе с игуменом каждый день приходила и прикладывалась к образу, у камня исцелился бесноватый Федор свечник.

Поскольку по молитвам к св. Антонию происходило большое число исцелений, 3 августа 1597 г. состоялось обретение мощей святого; в том же году преподобный был канонизирован к общерусскому почитанию. В монастыре продолжались исцеления у камня и мощей преподобного, и к концу XVII в. было записано 18 новых чудес: в 1666 г. исцелилась Феврония Иванова, страдавшая «исступлением ума», в 1675 г.- бесноватый Иоанн, сын Василия Поезжаева. В 1678 г., после молебна у мощей и у камня Антония Римлянина, произошло чудесное выздоровление Симеона, сына Трофима Павлова, на к-рого перед этим «напало забвение и родителей непознание». Камень Антония Римлянина сохранился, находится в зап. приделе Рождественского собора. Это серый овальный валун длиной 126, шириной 94 и высотой 37 см. Мощи св. Антония были вскрыты в 1927 г., их современное местонахождение неизвестно.

В соборе Рождества Пресвятой Богородицы

Антониев монастырь остается закрытым. Всего лишь два года назад Церкви вернули Сретенский трапезный храм. В соборе Рождества Пресвятой Богородицы

, принадлежащем сейчас новгородскому музею-заповеднику, служба совершается только в день памяти преподобного Антония; день празднуется торжественно, служит митрополит.

Здесь принимал нас молодой священник отец Евгений. Он вкратце напомнил житие преподобного Антония Римлянина. Отец Максим заметил от себя, что существует и такое реалистическое объяснение прибытию чужеземца в Новгород «на камне»: быть может, он прибыл на килевом корабле, киль которого, исходно полый, загружался камнями – ради устойчивости корабля.  Отец Евгений сказал тогда, что порою считают выражение «на камне» просто символическим, и понимать его надо «на камне веры»; мол так крепка была вера св. Антония, что он не побоялся отправиться в столь далекое и опасное путешествие.

Мы прошли в собор. Отец Евгений обратил внимание наше на то, что архитектура собора сочетает в себе как восточные, так и западные черты: с одной стороны, он похож на Георгиевский собор Юрьева монастыря, а с другой стороны, например, пристроенной башней, напоминает и крепость – что характерно для западной архитекутры. Отец Евгений считает это косвенным подтверждением того, что св. Антоний, происхождению, был с Запада. Что же касается росписи, то в соборе представлены элементы росписей  и XII века, и XVI-го, и XIX-го. Фрески XII века можно видеть на столпах собора , фреска «Тайная вечеря» относится к XVI-му веку. Сберегается место, где ранее хранились мощи преподобного Антония, недалеко от него можно видеть дореволюционные фотографии собора, его иконостас XVI-го века – в соборе сейчас его нет, но он сохранился и находится в музее, требует реставрации. Сохранился и иконостас придела Иоанна Богослова, относящийся к XIX-му веку, также находится в музее.

Из росписи XIX-го века запоминающееся впечатление оставляет изображение небесной сферы с преизобильным количеством ангелов

В храме Сретения Господня

Мы вышли из собора Рождества Пресвятой Богородицы, и отец Евгений продолжил на улице рассказ об Антониевом монастыре. Мелкий эпизод дал нам почувствовать, как намерзлись новгородцы в дни, предшествовавшие нашему приезду: мы хотели быть в тени, а отец Евгений – на солнышке.

Известно по летописи, что вслед за храмом Рождества Пресвятой Богородицы преподобным Антонием сразу же был возведен и храм Сретения Господня, тогда деревянный. А при митрополите Макарии (впоследствии митрополите московском, том самом, что составил «Четьи-Минеи») на месте деревянного был построен большой каменный храм Сретения, трапезный. По мнению отца Евгения, именно владыка Макарий в середине XVI-го века ввел общежительный устав во всех новгородских монастырях; а при общежитии, естественно, без общей трапезной не обойтись.

Еще при преподобном Антонии учреждается первая в Новгороде духовная школа. Именно из Антониева монастыря вышел известный монах Кирик-новгородец, который вел исчисление пасхалий, который здесь, в Антониевом монастыре, составлял знаменитые «Вопрошания Кирика новгородского», показывающие быт того времени («И то, насколько мягче был устав тогда» – заметил отец Максим). В частности, рассказал отец Евгений, есть у Кирика такой вопрос Кирика епископу: «А можно ли ходить по берестяным грамотам? Не является ли это неким кощунством?». Епископ ответил, что к берестяным грамотам относиться нужно бережно. Однако в самом вопросе сказывается то время: XIII век, задолго до Петра, а беерстяных грамот так много, что по ним даже ходят ногами… Выразив сожаление, что мы не можем пройти в лабораторию при новгородском университете, отец Евгений сказал, что в ней хранится множество найденных недавно берестяных грамот, их содержание составляет порой переписка между самыми обычными людьми: жена, например, пишет мужу: «Посылаю тебе чистую рубашку, а ты верни мне грязную». Распространение грамотности в Новгороде в XII-XIII веках, по мнению отца Евгения. Может быть связано именно с прибытием с Запада в Новогрод преподобного Антония.

Мы прошли в Сретенский храм, служивший когда-то зимним храмом. Здесь также совершались различные требы и монашеские постриги. Именно здесь был пострижен в монахи будущий святитель Тихон Задонский, который родился на новгородской земле, в валдайском уезде, и с детства был отдан на обучение в новгородскую духовную семинарию. Семинария сначала находилась в новгородском Кремле, а потом была переведена в Антониев монастырь. Здесь святитель Тихон был рукоположен в священники, служил преподавателем новгородской духовной семинарии, затем ее инспектором, а потом уже стал епископом, викарием новгородской епархии. Став епископом новгородским, святитель Тихон не забывал о новгородской земле, писал письма, посылал средства на помощь голодающим. Поэтому, когда в XIX веке было решено, сделав пристройку, открыть новый семинарский храм, то освятили в честь св. Тихона Задонского. Сейчас это единственный действующий храм на территории бывшего Антониева монастыря, храм университетский – ибо с конца 1920-х годов здание семинарии было отдано новгородскому университету, сейчас в нем помещается гуманитарный факультет.

Еще два года назад в Сретенском храме располагался физкультурный зал, здесь была и кафедра физкультуры – она занимала алтарь одного из храмов. «Вот отец Дионисий, который вас сопровождает и там скромненько стоит – он занимался здесь физкультурой» – сказал отец Евгений, вызвав оживление в наших рядах.

В храме святителя Тихона Задонского находятся две иконы XIX в., «родные» для монастыря, принадлежавшие ему до революции: святителя Тихона и преподобного Антония. Последний изображен на фоне монастыря, и можно, в какой-то степени, представить, как выглядел раньше монастырь.

Мы узнали от отца Евгения, служащего в храме Тихона Задонского, что при этом храме, как только начались в нем (полтора года назад) богослужения, был создан духовно-просветительский центр «Сретение», в рамках деятельности которого устраиваются встречи, проводятся публичные лекции – как преподавателями новгородского университета, так и преподавателями духовного училища. Планируется создать музей книжности и просвещения на новгородской земле. В нем будут выставлены и упоминавшиеся берестяные грамоты, будут и древние писала – чтобы дети могли сами попробовать, как писали в древности.  Центр «Сретение» тесно сотрудничает с новгородским университетом – в нем, к слову, планируется создание теологической кафедры, есть надежды на возрождение семинарии.

«Мне, к сожалению, нужно сейчас служить всенощную» – начал было прощаться отец Евгений, но наш батюшка, отец Максим, не преминул его поправить: «Не к сожалению – к счастью!» – «Для вас к сожалению, для меня к счастью, – не растерялся отец Евгений. – Я с вами прощаюсь, а отец Дионисий покажет вам историческое здание семинарии»

Мы вышли на воздух, пошли к университету, и отец Максим, забегая вперед (он устроит перед ужином небольшой «экзамен») спросил нашу прихожанку: «А в каких монастырях мы сегодня были?» – «Мне вот запомнилось, что отец Дионисий занимался здесь физкультурой» – отвечала прихожанка, словно вспомнив студенческие времена и студенческий стиль ответов.  Не заглушаемый поднявшимся весельем, отец Дионисий вставил: «Это было всего один год».

Побывав у бывшей семинарии, потянулись мы к автобусу – программа еще не была завершена.

Часть 7. Покровский собор

Звериная улица

Еще одно название улицы привлекло наше внимание: Звериная. А на некоторых домах написано так: «Бредова-Звериная». Что это все значит? Насчет первой части названия я смог разузнать только сейчас в интернете: Бредов – Анатолий Федорович, уроженец г. Новгорода, во время Великой Отечественной войны – сержант, командир пулеметного расчета; героически погиб на огневом рубеже в 1944 г.. А «Звериная» означает, что в XI веке здесь находился зверинец. Не стоит думать, что это был какой-то, тогдашнего вида, зоопарк. Так назывался заповедный лес, в котором охотились новгородские князья. Самое интересное, что рядом с тем лесом находился Покровский женский монастырь, называвшийся «Зверин монастырь» (ударение, понятно, на «е»), и на место его мы и ехали!

Интересные подробности

Самым продолжительным в истории Покровского монастыря было игуменство матушки Лидии, которая возглавляла обитель 34 года. Именно в это время здесь в течение 6 лет (1872 – 1878) подвизалась матушка Таисия Леушинская, тогда еще инокиня Аркадия. О своей настоятельнице она с добрым чувством позже вспоминала в своих “Записках»: “Матушка Лидия, из дворянской фамилии, по сиротству отданная на воспитание с шестилетнего возраста в Новгородский Свято-Духов монастырь, впоследствии была и казначеей, а затем была переведена в Зверин монастырь настоятельницей. Она была самого живого, сангвинического темперамента, но вместе – очень добрая и приветливая”. В этом монастыре инокиня Аркадия, будущая матушка Таисия, исполняла послушание регентши. Ее стараниями был создан один из лучших хоров Новгородской епархии, для которого специально писал известный Петербургский композитор Аренский.

На территории бывшего Зверина монастыря

Монастырь был разорен в 1920-х годах. Как написал тогда заведующий церковно-ликвидационным отделом новгородского ОГПУ тов. Григорьев: “Что вырвано от верующих, то уже плюс к уничтожению религии”. В постсоветское время, в недавние годы, монастырь восстановлен не был. Примечательно, что его главный храм, Покровский, и до революции был не только монастырским, но и приходским – эти сведения (которых не найдешь в интернете) мы получили от (еще одного) отца Евгения, клирика Покровского храма, принимавшего нас на территории бывшего Зверина монастыря. Но перескажем по порядку.

Первое упоминание о Покровской церкви недалеко от Зверинца относится к 1148 году, церковь была деревянной и сгорела от молнии, что и указано в летописи. Построили новую, снова деревянную. А в 1399 г. построили каменный Покровский храм – не теперешний (в тепрешнем нетрудно заметить «псевдорусский» стиль конца XIX, начала XX века), а тот, что стоит рядом с ним. Позднее здесь возник женский монастырь, необщежительный (и так и остававшийся необщежительным).

В середине XV века новгородскую, псковскую и тверскую земли поразила страшная моровая язва (так называли эпидемии, распространявшиеся по воздуху). В 1467 г., молитвами новгородцев, эпидемия в новгороде прекратилась – в благодарность и по обету, напротив Покровской церкви Зверина монастыря, был построен «обыденный» (за один день возведенный) деревянный храм в честь Симеона Богоприимца.Через год на его месте построили каменный храм, также освященный в честь Симеона Богоприимца, сохранившийся, но не действующий – в нем теперь музей; его фрески отличаются большой красотой, к сожалению, мы уже не могли их увидеть. На месте захоронения нескольких тысяч новгородцев, пострадавших от моровой язвы, стоит (уже современный, естественно) поклонный крест. Во время каждого крестного хода, рассказывает отец Евгений, у этого поклонного креста совершается заупокойная лития (мне подумалось, что только новгородцы, наверное, могут столь регулярно молиться о своих согражданах, от которых их отделяет пять с половиной веков).

Второй в Новгороде

В конце XIX века и число сестер Зверина монастыря увеличилось до 40, и число прихожан сильно возросло. Отец Евгений объяснил, что церковные приходы тогда разделялись на дворы, и к Покровскому храму относилось 100 дворов – более 700 мужчин и женщин, не считая стариков и детей (сразу сосчитаешь, какие многчисленные были семьи). Решили, было, увеличить имевшийся Покровский храм. Но архитекторы сочли более целесообразным построить новый большой храм рядом с прежним, что и было сделано. В 1901 году его освятили – в честь Покрова Пресвятой Богородицы. А прежний Покровский храм был переосвящен в честь Тихвинской иконы Божией Матери: над его входом можно видеть мозаику этой иконы. 

Территория, принадлежащая Покровскому собору, на данный момент весьма ограничена. В близлежащих зданиях, принадлежавших когда-то монастырю,  располагается областной военкомат, переговоры о возвращении его помещений Церкви пока безуспешны.

Покровский храм вернули Церкви в мае 1990 г. – как и в случае Софийского собора Новгородского Кремля, это стало возможным только благодаря стараниям тогдашнего митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, освятившего Пкоровский собор еще в этом сане, а вскоре, летом 1990 года, ставшего патриархом Алексием II и сразу же принявшего решение о возрождении самостоятельной Новгородской епархии. Недалеко от Покровского собора установлен памятник покойному патриарху Алексию II. У

Собор вернули Церкви в самом плачевном состоянии, и даже одноглавым (после повреждений во время войны его реставрировали и тогда четыре купола снесли). С самого начала и по сей день все работы по восстановлению собора находятся в ведении его настоятеля, отца Игоря Беловенцева, благочинного Новгородского округа. По фотографиям, по найденным чертежам восстановили четыре купола, восстановили притвор. Сейчас Покровский собор является вторым по значимости в городе Великий Новгород. Иногда его называют «требным собором», поскольку в нем совершается много треб. Почти каждый день крещение, каждый день отпевание. На каждой литургии много причастников. 

«И все священники, которых только-только рукоположили, – рассказывал отец Евгений, – направляются сюда для прохождения практики. Вот отец Дионисий тоже проходил тут недавно практику».  Эти слова были встречены дружным смехом, думаю, не очень понятным отцу Евгению. 

В соборе шла всенощная, и, несмотря на предложение посетить его, мы не стали нарушать ход  богослужения своим вмешательством – так решил отец Максим.

Все подошли к памятнику патриарху Алексию II, многие подошли еще к памятнику св. благоверным  Петру и Февронии, а затем отправились в помещение воскресной школы при Покровском соборе: посмотреть музей (и вправду достойный внимания) и поужинать.

 

Часть 8. Прощальный ужин.

Перед ужином, оказавшись в учебном классе и за партами, подверглись мы испытанию со стороны отца Максима, учинившего проверку «усвоения материала». Дети не посрамили нашего прихода, хорошо помню, как усердно тянет руку кверху, очевидно, знающий ответ Елисей.  Взрослые вызывали у отца Максима: «Ну-у-у…».
В частности, я не смог вспомнить (как к этому свелось, не соображу), кто был легендарным основателем Киева. «Ну еще сестра у него была Лыбедь. Андрей Анатольевич, неужели не помните?» – я стушевался. «Да Кий, Кий был основателем Киева!» – зашептала мне жена с большим опозданием…

 

Вдруг пришел отец Александр Ранне. К сожалению, я не сразу догадался включить диктофон, и сейчас уже не смогу сказать, как возник разговор о почитании Пресвятой Богородицы и о догмате ее непорочного зачатия – принимаемом католиками и отвергаемом православными. Это как-то было связано с вопросом отца Максима об иконе Софии Премудрости Божией. Интересно было узнать от отца Александра, что Фома Аквинский был противником этого догмата – Фома жил в XIII веке, а догмат был принят в XIX-м. Отец Александр рассказал, что в музее Ватикана видел огромного размера картину «Похвала Пресвятой Богородицы», где Фома Аквинат изображен в углу – сумрачный такой, недовольный. «Эта тема всегда была обсуждаемой в Церкви, – сказал отец Александр, – и она не может быть простой, потому что этот вопрос носит пограничный характер. Библейский Бог, сотворивший  мир, к этому миру не имеет никакого отношения, кроме того, что Он его сотворил. А с другой стороны, если Он вочеловечился в этом мире, взял на Себя телесность и прославил ее, то… – где эта граница? Она, несомненно, в христологии – вспомним, ожесточенные споры о Христе. Но не в мариологии». Отцу Александру не хотелось быть предметом нашего благоговейного внимания (умолкли все смешки, его слушали в полном молчании), и он вскорости сказал (с интонацией «наконец»): «Ну пройдемте к столу». Однако перед этим отец Максим успел поблагодарить отца Александра за его рассказ о Софийском соборе – мы все от сердца присоединились к словам благодарности.

Честно говоря, мы не чувствовали себя голодными, но с удовольствием приняли участие в хорошем ужине с хорошим вином. Пришел владыка Лев, митрополит Новгородский и Старорусский. Он очень увлекательно рассказывал об обретении (предположительно) мощей Антония Римлянина. Самый замечательный эпизод в его рассказе был такой. Официальное лицо (дело происходит за полгода до крушения советской власти) говорит владыке Льву: «Если у вас есть саркофаг, так мы хоть завтра вам эти кости отдадим». И владыка находит человека, который за ночь делает саркофаг – с чем назавтра и приходят к официальному лицу. Кости отдали Церкви. Антрополог подтвердил: кости того времени. Удалось устроить генетичнескую экспертизу в США. Экспертиза подтвердила время, к которому относятся кости, и возраст человека, которому принадлежали кости. Дальше владыка Лев с сокрушением признался, что за 4 года не собрались представить материал патриарху Алексию II, а тут он умер… Теперь готов доклад об обретении мощей преподобного Антония Римлянина, и будут представлять его патриарху Кириллу. 

Мы заслушались – 1) из уважения к владыке; 2) были не очень голодны; 3) потому, что было очень интересно. Владка Лев спохватился: «Да вы ешьте, ешьте!»

Благодарственные тосты, все благодарны совсем не формально. Нас зовут приезжать еще. Зовут на Валдай, в Иверский монастырь. Отец Александр вспоминает поговорку: «На небе рай, а на земле – Валдай!» Ах, хорошо бы!

Последнее, что мне запомнилось с этого ужина – как владыка Лев, уже на выходе, но ничуть не торопясь (а уж кто не торопился закончить разговор, так это Елисей), чуть наклонившись, внимательно и с полным уважением разговаривает с серьезным Елисеем. 

Часть 9. Надпись на бетонной стене

Ждем мы с женою поезда,  а точнее, поезд уже стоит, а мы ждем, когда откроют двери в вагон. Суббота, светлый майский вечер. Народу мало. Но мы просто рано пришли. Появляются школьники, младшешкольники и – проходят дальше; пронесло. Но появляется и еще группа школьников, теперь уже подростков, «тинэйджеров» и – направляется к нашему вагону. Подростки, как и полагается, на порядок шумнее смирных малышей. Из наших в нашем вагоне никого. Ну что ж поделаешь? Я встречаю давнего знакомго: он, оказывается, работает в Новгороде, а на воскресенье ездит в Москву.

Садимся в поезд. Все вроде ничего, школьники где-то в другой стороне вагона. Душно очень. Все же нам повезло, и вскоре мы оказались в другом вагоне, в хороших условиях.

Едем мы в Москву.  Когда едешь из провинции, то с грустью понимаешь: то тепло, которым ты был обогрет, скоро просто забудется. Но наутро, уже в близости от столицы, я увидел вдруг надпись на бетонной стене, тянувшейся за рельсами: «И в Москве есть хорошие люди». Мы стали, конечно, хохотать. Но ведь это, действительно, так, и мы знаем это, но как-то не ценим.